полах и потолках, просто выбрасывали их на улицу. Что очень злило госпожу Овнец.
— Мы спасли его из кузницы, что на Легкой улице, — пояснила она. — Кузнец, ненормальный, использовал его вместо горна. Бедняжка…
— Пухлик… — пробормотал Ваймс. — У тебя огоньку не найдется?
— У него синий ошейник, — добавила крайне важную деталь госпожа Овнец.
— Да, хорошо.
— Он пойдет за тобой, как ягненок. Главное показать, что у тебя есть угольное печенье.
— Хорошо. — Ваймс похлопал по карманам.
— В такую жару они немного возбуждены.
Ваймс сунул руку в клетку с только что вылупившимися дракончиками, выбрал того, что поменьше, и вытащил наружу. Дракончик возбужденно захлопал короткими крыльями, из пасти его вырвалась струя голубого пламени. Ваймс прикурил.
— Сэм, не делай так больше, пожалуйста.
— Извини.
— Может, ты попросишь молодого Моркоу и этого
— Нет проблем.
По какой-то причине госпожа Сибилла, в других аспектах весьма проницательная женщина, упорно продолжала считать капрала Шноббса милым, невинным плутишкой. Сэма Ваймса это всегда озадачивало. Возможно, все объяснялось притяжением противоположностей. Овнецы по происхождению своему были выше замка на горе, в то время как капрал Шноббс болтался где-то на уровне плинтуса.
Капитан Ваймс шел по городу, оставляя за собой едва заметную дорожку ржавчины, сыпавшейся с древней кольчуги. Неудобный шлем едва держался на голове, камни мостовой сообщали сквозь протертые подошвы, что он находится где-то в районе Акрского переулка, и никто из прохожих, попадавшихся капитану навстречу, даже не подозревал, что видит перед собой человека, который скоро женится на самой богатой женщине Анк-Морпорка.
Пухлик был крайне несчастен.
Он тосковал по кузнице, ему нравилась кузница. Там он мог есть угля до отвала, к тому же кузнец обращался с ним вполне терпимо. Пухлик не требовал от жизни многого, довольствуясь тем, что было.
А потом появилась эта здоровенная женщина, унесла Пухлика и посадила в клетку. А вокруг в клетках сидели другие драконы. Пухлику не слишком нравились другие драконы. К тому же кормили его незнакомым углем.
Поэтому дракончик даже обрадовался, когда кто-то посреди ночи вытащил его из клетки. Он решил, что сейчас его отнесут обратно в кузницу.
Однако постепенно до него дошло, что этого не случится. Он сидел в коробке, коробка тряслась, и Пухлик уже начинал злиться…
Сержант Колон обмахнулся, как веером, блокнотом и обвел сердитым взглядом собравшихся в комнате стражников.
После чего откашлялся и многозначительно произнес:
— Так, ребята, рассаживайтесь.
— Мы уже давно расселись, Фред, — заметил капрал Шноббс.
— Для тебя — сержант, Шнобби, — поправил Колон.
— А к чему мы вообще здесь собрались? Раньше ничего подобного не было. Сидим как дураки, пока ты тут…
— Мы все должны делать по уставу. Особенно сейчас, когда нас стало больше, — отрезал сержант Колон. — Так! Гм. Хорошо. Ладно. Сегодня мы приветствуем вступивших в Стражу младшего констебля Детрита — честь можно не отдавать! — и младшего констебля Дуббинса, а также младшего констебля Ангву. И надеемся, что служба ваша будет долгой и… Младший констебль Дуббинс, это еще что такое?
— Что? — с невинным видом осведомился Дуббинс.
— Я вижу у тебя двуглавый метательный топор. Но я ведь зачитывал тебе правила Стражи, так что…
— А за этническое оружие он никак не сойдет, а, сержант? — с надеждой в голосе вопросил Дуббинс.
— Оставишь топор в своем шкафчике. Согласно уставу, стражник имеет право носить один меч, короткого типа, и одну дубинку.
«Детрит — исключение», — добавил сержант про себя. Во-первых, даже самый длинный меч выглядел крохотной зубочисткой в огромной лапище новоиспеченного стражника, а во-вторых, сначала Детриту нужно было научиться отдавать честь, иначе скоро на улицах Анк-Морпорка появится стражник с пришпиленной к уху рукой. Нет, будет ходить с дубинкой, и довольно с него. Он и так забьет себя до смерти.
Тролли и гномы! Гномы и тролли! Бедный, бедный сержант Колон! За что ему такое? А ведь самое худшее еще впереди…
Сержант снова откашлялся. Когда он читал по бумажке, в голосе его неизменно проступали напевно- завывательные нотки.
— Итак, — еще раз попытался начать он. — Здесь говорится, что…
— Сержант?
— Ну что… А, это ты, капрал Моркоу. Слушаю?
— Сержант, ты случаем ничего не забыл? — спросил Моркоу.
— Не знаю, — ответил Колон осторожно. — А что?
— Это касается новобранцев, сержант. Что они должны принять? — подсказал Моркоу.
Сержант Колон задумчиво почесал нос. Гм… Согласно действующему приказу, каждый новобранец уже принял (и расписался в получении) одну рубаху, кольчужную, один шлем, медно-железный, один нагрудник, железный (за исключением младшего констебля Ангвы, которой требовался нагрудник специальной модели, и младшего констебля Детрита, которой расписался за на скорую руку подогнанные доспехи, некогда принадлежавшие боевому слону), одну дубинку дубовую, одну пику или алебарду (на крайний случай), один арбалет, одни песочные часы, один меч, короткого типа (опять-таки за исключением младшего констебля Детрита), и один значок с эмблемой Ночной Стражи, медный.
— Думаю, с них достаточно, Моркоу, — сказал наконец Колон. — Все расписано и подписано. Даже за Детрита кто-то поставил крестик.
— Они должны принять присягу, сержант.
— О. Э… А точно должны?
— Да, сержант, таков закон.
Сержант Колон выглядел несколько смущенным. Возможно, закон именно таков и был, Моркоу виднее. Капрал знал все до единого законы и постановления Анк-Морпорка. Наизусть. Только он один их и знал. Лично сержант Колон при вступлении в Стражу никакой присяги не принимал; что же касается Шноббса, самыми близкими к присяге словами, когда-либо им произнесенными, были: «Ладно, поиграем как полные придурки в солдатиков…»
— Ну, хорошо, — нерешительно промолвил Колон. — Вы все… э… должны принять присягу. Э… капрал Моркоу продемонстрирует, как это делается. Кстати, Моркоу, а сам-то ты принимал присягу?
— Конечно, сержант. Правда, никто от меня этого не требовал, так что я принял ее про себя.
— Да? Тогда продолжай.
Моркоу встал и снял шлем. Пригладив взлохмаченные волосы, он поднял правую руку.
— Поднимите правые руки, — велел он. — Эта та, что ближе к младшему констеблю Ангве, младший констебль Детрит. И повторяйте за мной…
Он закрыл глаза и пошевелил губами, словно читал нечто написанное на внутренней поверхности черепа.
— Я, запятая, квадратная скобка, имя новобранца, квадратная скобка, запятая…
Он кивнул:
