Она отлепилась с едва слышным сосущим звуком и тут же прилипла к его пальцам. На бумажке знакомым неровным подчерком Леонарда задом наперед было написано: «агамуБ ялд котемаз: ястежак, театобар».

— О, кстати, — сказал Леонард. — Замечательная штучка. Я назвал ее «удобная-бумажка-для- заметок-которая-легко-приклеивается-и-отклеивается».

Патриций немного поиграл с бумажкой.

— А из чего сделан клей?

— Из вареных слизней.

Патриций оторвал бумажку от одной руки, она мгновенно прилипла к другой.

— Вы пришли ко мне по этому поводу? — спросил Леонард.

— Нет, я пришел поговорить о ружии.

— Гм?

— Боюсь, оно исчезло.

— Вот те на. Вы же сказали, что разобрались с ним.

— Я поручил уничтожить его наемным убийцам. Видишь ли, они так кичатся артистичностью своей работы… Одна мысль о том, что кто-то может обладать подобной силой, должна была привести их в ужас. Но эти идиоты не уничтожили его. Решили припрятать. А теперь потеряли.

— Так они не уничтожили его?

— Очевидно нет.

— Но и вы тоже его не уничтожили… Интересно почему?

— Я… э-э, не знаю…

— Не надо было его создавать. А я ведь просто хотел проверить на практике кое-какие принципы — баллистики, простой аэродинамики, химической энергии. Понимаете? Некоторых неплохих сплавов, правда только я считаю их такими. А еще я очень горжусь придуманной мной системой нарезок. Знаете, специально для этого мне пришлось изобрести достаточно сложный инструмент. Молока? Сахара?

— Нет, благодарю.

— Но ружие уже ищут?

— Наемные убийцы — да, ищут. Только не найдут. Они мыслят не так, как надо.

Патриций взял со стола пачку набросков, все они очень точно изображали человеческий скелет. Во всех подробностях.

— М-да…

— Поэтому я надеюсь только на Стражу.

— То есть на капитана Ваймса, о котором вы как-то упоминали?

Лорду Витинари нравились эти редкие разговоры с Леонардом. Ученый всегда говорил о городе как о другом мире.

— Да.

— И вы сделали все, чтобы он осознал важность задания?

— В некотором роде. Я категорически запретил ему искать ружие. Дважды.

Леонард кивнул.

— А… Кажется… понимаю. Надеюсь, все получится.

Он вздохнул.

— Наверное, нужно было разобрать его, но оно было настолько… законченной вещью. Меня не оставляло странное чувство, будто бы я собираю нечто уже существующее. «Интересно, — думал я, — и как вообще мне в голову пришла подобная идея?» Мне казалось… кощунством, что ли, разбирать его. Это было бы все равно что разобрать человека. Печенья?

— Иногда и человека приходится разбирать, — заметил лорд Витинари.

— Это, конечно, ваша точка зрения, — вежливо сказал Леонард Щеботанский.

— Ты упомянул про кощунство, — промолвил лорд Витинари. — Обычно это понятие применимо к богам и их творениям…

— Я использовал это слово? Бог Ружия? Гм… Вряд ли такой существует.

— Согласен, вряд ли.

Патриций вдруг заерзал, опустил руку и извлек из-под себя какой-то предмет.

— Что это такое? — осведомился он.

— О, а я-то думал, куда он задевался?! — обрадовался Леонард. — Это модель моей вращающейся- и-поднимающейся-в-воздух-машины[21].

Лорд Витинари крутанул маленький винт.

— И что, будет работать?

— Разумеется, — кивнул Леонард, но потом удрученно вздохнул: — Если найдется человек, обладающий силой десятерых и способный вращать ручку со скоростью около тысячи оборотов в минуту.

Патриций немного успокоился, но лишь с той целью, чтобы ярче выделить грядущий напряженный момент.

— Итак, — сказал он, — по городу бродит человек с ружием. Один раз он уже применил его — успешно. И почти успешно еще раз. Никто другой не мог изобрести такое же ружие?

— Нет, — ответил Леонард. — Я — гений.

В голосе его не было никакого хвастовства, никакой гордости, слова прозвучали как сухая констатация факта.

— Понятно. Но если ружие уже было изобретено, насколько гениальным нужно быть, чтобы создать по его образу второе такое ружие?

— Гм, нарезка ствола требует значительного мастерства, и механизм курка должен быть идеально сбалансирован… Кроме того, со стволом есть еще одна хитрость… — Леонард заметил выражение лица патриция и, прервав объяснения, пожал плечами. — Умный человек легко воссоздаст ружие.

— В городе полно умных людей, — заметил патриций. — И гномов. Умных людей и гномов, которые работают с механизмами.

— Мне очень жаль.

— Нет чтобы головой подумать!

— Абсолютно верно.

Лорд Витинари откинулся на спинку стула и воззрился на потолок.

— Представляешь, каким глупцом надо быть, чтобы открыть рыбный ресторан на месте старого храма на Дагонской улице в день зимнего солнцестояния, да к тому же в полнолуние?!

— Таковы люди…

— Я так и не смог выяснить, что же случилось с господином Хонгом.

— Бедняга.

— А еще эти волшебники… Полные болваны и халтурщики. Увидят торчащую из ткани реальности ниточку, и сразу давай за нее тянуть!

— Ужас.

— А алхимики? Они считают своим гражданским долгом смешивать разные вещества и смотреть что получится.

— Я даже здесь слышу взрывы.

— А потом еще появляется кто-нибудь вроде тебя…

— Мне правда очень жаль.

Лорд Витинари крутил в руках модель летательной машины.

— Ты мечтаешь о полете, — сказал он вдруг.

— О да. Тогда люди станут действительно свободными. В воздухе ведь нет границ. И войн больше не будет, потому что небо бесконечно. О, какое счастье мы обретем, научившись летать…

Витинари продолжал крутить в руках летательную машину.

— Да, — согласился он, — очень интересные возможности…

— Знаете, я попробовал использовать заводной механизм, и…

— Извини? Я о другом задумался.