дверь в мир духов и требовала встречи с директором.
Голоса она услышала, когда готовила завтрак себе и корм для Людмиллы.
Кто-то что-то тихо говорил. И не где-то там на улице или в доме, нет. Услышанные ею голоса обычное ухо воспринять не в силах. Они раздавались прямо в голове госпожи Торт.
– …Что ты делаешь… где я… перестань толкаться…
Потом голоса стихли.
В соседней комнате раздался странный скрежет. Госпожа Торт отвлеклась от вареного яйца и раздвинула занавеску из бусинок. Из-под обычной холстины, которой был накрыт ее хрустальный шар, – шелковыми платками с рунами пользуются всякие обманщики, но только не госпожа Торт, – доносились подозрительные шорохи.
Вернувшись на кухню, Эвадна выбрала сковороду потяжелее. Пару раз взмахнула ею, привыкая к весу, и тихонько подкралась к закрытому холстиной кристаллу.
Подняв сковороду, так чтобы сразу прихлопнуть мерзкую тварь, госпожа Торт откинула холстину.
Шар медленно вращался на подставке.
Некоторое время Эвадна наблюдала за ним, затем задернула шторы, тяжело опустилась в кресло и глубоко вздохнула.
– Ну, здесь есть кто-нибудь? – устало поинтересовалась она.
Потолок рухнул прямо ей на голову. Через несколько минут отчаянной борьбы госпоже Торт удалось выплюнуть изо рта куски мела.
– Людмилла!
Хлопнула дверь, ведущая на задний двор, из коридора донеслись мягкие шаги. Появившееся существо, если судить по формам, было молодой, достаточно привлекательной женщиной в простом платье. Но одновременно оно страдало от чрезмерной волосатости, справиться с которой не смогли бы все женские бритвенные станки в мире. К тому же в этом сезоне явно были в моде длинные зубы и когти. По идее, существо должно было зарычать, но, вопреки всем ожиданиям, голос его оказался довольно приятным и определенно человеческим.
– Мама?
– Фдесь я…
Грозная Людмилла без особых усилий подняла и отбросила в сторону огромную балку.
– Что случилось? Забыла включить свое предвидение?
– Отключила его, чтобы поговорить с пекарем, а потом… Боги, ну и перепугалась же я.
– Налить тебе чашку чая?
– Не ерунди, каждый раз, когда приближается твое Время, ты мне колотишь всю посуду.
– У меня уже получается контролировать свою силу.
– Умница девочка, но лучше я сама, спасибо. Поднявшись, госпожа Торт отряхнула передник от мела.
– Они как заорут! – сказала она. – Причем все одновременно!
Университетский садовник Модо как раз пропалывал клумбу роз, когда древняя, покрытая бархатными цветами лужайка вдруг вспучилась и родила на свет неубиваемого Ветром Сдумса. Старый волшебник поднял голову и прищурился. Свет явно резал ему глаза.
– Это ты, Модо?
– Именно так, господин Сдумс, – ответил гном. – Помочь выбраться?
– Думаю, сам справлюсь, спасибо.
– Если надо, у меня в сарае есть лопата.
– Нет, все в порядке. – Сдумс выпутался из шипастых стеблей и стряхнул землю с остатков мантии. – Прошу прощения за лужайку, – сказал он, поглядев на дыру в земле.
– Все в порядке, господин Сдумс.
– И много нужно времени, чтобы создать такую прекрасную лужайку?
– Лет пятьсот, наверное.
– Вот проклятье. Ты уж извини, я пытался попасть в подвалы, но, видно, сбился с курса.
– Не стоит волноваться, господин Сдумс, – весело успокоил его гном. – Все растет с такой бешеной скоростью. Я зарою яму, посажу семена, а пятьсот лет пролетят быстро, вот увидите.
– М-да, судя по всему, увижу… – уныло согласился Сдумс и огляделся. – Аркканцлер здесь?
– Вроде бы все ушли во дворец патриция.
– Тогда, пожалуй, я приму ванну и сменю одежду. Не хочу никому мешать.
– Я слышал, вы не только умерли, но вас уже и похоронили, – крикнул садовник, когда Сдумс заковылял прочь.
– Все верно.
– Значит, правильно говорят: хорошего человека в земле не удержишь…
Сдумс обернулся:
– Кстати, а где находится улица Вязов? Модо почесал за ухом:
– Уж не та ли это улочка, что отходит от улицы Паточной Шахты?
– Да, да, теперь я и сам вспомнил.
Модо снова занялся прополкой.
Круговорот Сдумса в природе не сильно беспокоил гнома. В конце концов, деревья зимой тоже выглядят мертвыми, а весной они оживают. Высохшие старые семена попадают в землю, и появляются свежие побеги. Природа не знает, кто такой Смерть. Взять, к примеру, компост…
Модо верил в компост с той же страстностью, с какой некоторые люди верят в богов. Его компостные кучи бродили, вспучивались и тускло светились в темноте – возможно, из-за таинственных и, вероятно, запрещенных добавок, вносимых самим Модо, хотя доказано это не было, поскольку никто не собирался копаться в этом дерьме, чтобы выяснить, из чего именно оно состоит.
Мертвая материя – и одновременно живая. Ведь из нее появляются розы. Главный философ сказал как-то, что розы Модо вырастают такими большими, поскольку само мироздание прикладывает к этому свою руку, это, мол, и называется чудом мироздания. Но лично Модо считал, что здесь опять-таки дело в компосте. Никто не любит сидеть по уши в дерьме, а цветы – тем более, вот и растут.
Сегодня компостные кучи ждало угощение. Сорняки уродились на славу. Он никогда не видел, чтобы растения росли так быстро и пышно. «А все благодаря компосту», – с удовлетворением подумал Модо.
Во дворце, когда волшебники наконец добрались туда, царил полный беспорядок. Под потолком порхали обломки мебели. Столовые приборы стайкой серебристых пескарей скользнули мимо аркканцлера и скрылись за углом. Создавалось впечатление, что дворец оказался во власти избирательно действующего и упорядоченно мыслящего урагана.
К тому времени во дворце собралось много народа. Одна группа, стоящая в сторонке, была одета почти точь-в-точь как волшебники – разницу мог заметить только тренированный глаз.
– Жрецы? – воскликнул декан. – Здесь? Нас опередили!
Группа волшебников и группа жрецов начали занимать позиции поудобнее. В воздухе ощутимо запахло магией.
– Да что они могут, эти жрецы? – презрительно фыркнул главный философ.
Метафорическая температура разом упала.
Мимо, извиваясь, пролетел ковер.
Аркканцлер скрестил взгляды со старшим жрецом Слепого Ио. Этот тучный человек, выступающий в качестве старшего жреца самого старшего бога в беспорядочном божественном пантеоне Плоского мира, считался главной религиозной фигурой Анк-Морпорка.
– Легковерные глупцы, – пробормотал главный философ.
– Безбожные халтурщики! – выкрикнул маленький прислужник, выглядывавший из-за огромной туши старшего жреца.
– Доверчивые идиоты!
– Атеистические подонки!
