В общем-то, у Трудных Времен, которые переживала семья Джонни, была и светлая сторона. Если подольше сидеть у себя в комнате и поменьше мозолить глаза старшим, приятные мелочи вроде компьютера возникают сами собой. И всем легче на душе.
Честно говоря, компьютер порой оказывался очень полезным и для школы. Джонни вогнал «Жизнь и быт всяких крестьян» в память и по мере необходимости распечатывал эти тексты, хотя потом приходилось переписывать их от руки — в школе, конечно, преподавали новые технологии и навыки компьютерного набора, но смельчака, рискнувшего применить НТ и НКН на практике, ждали крупные неприятности.
Самое смешное, что по части математики от компьютера почти не было проку. У Джонни всегда туго шла алгебра — там никак не удавалось выехать на «Жизни и быте икс квадрат». Нет, он, конечно, скооперировался с Бигмаком (когда Бигмаку задавали сочинение, тот маялся так же, как Джонни один на один с квадратным уравнением), но мог бы и не суетиться. Не возникай — и школа, проникшаяся к тебе глубокой благодарностью (за то, например, что ты не подкладываешь учителям кнопки, не мажешь стулья клеем и за тобой не является полиция), оставит тебя в покое.
Но главное, для чего требовался компьютер, — игры. Если врубить звук на полную громкость, не слышно, как собачатся предки.
На скррииийском корабле-матке творилось нечто невообразимое. После недавнего обстрела отсеки заволокло дымом. В дыму метались размытые силуэты — экипаж пытался хоть как-то подлатать корабль, чтобы дотянуть до конца полета.
На огромном, погруженном в полумрак капитанском мостике Капитан откинулась на спинку кресла. Под глазами у нее проступила желтизна — верный признак недосыпания. Столько нужно сделать… половина истребителей подбита, и поступающим на борт уцелевшим едва хватит места и точно не хватит еды.
Она подняла глаза и увидела Канонира.
— Не слишком умный ход, — сказал он.
— Для меня — единственно возможный, — устало ответила Капитан.
— Нет! Нужно дать бой!
— И погибнуть? — спросила Капитан. — Мы сражаемся — и гибнем. Просто как дважды два.
— Зато мы гибнем с честью!
— Все верно, — сказала Капитан. — Вот только ударение я бы поставила не на последнем слове…
Канонир позеленел от ярости.
— Он обстрелял сотни наших кораблей!
— И прекратил боевые действия.
— Это первый случай, — напомнил Канонир. — Ведь мы имеем дело с
Капитан подперла морду лапой.
— Он не такой, — сказала она. — Он слушал. Он говорил с нами. А другие нет. Возможно, он — Избранный.
Канонир уперся верхней парой передних лап в стол и уставился на Капитана недобрым взглядом.
— Я беседовал с другими офицерами. Я не верю легендам. Когда все осознают чудовищность вашего решения, вас отстранят от командования!
Она обратила на него усталый взгляд:
— Хорошо. Но пока что я — капитан. И ответственность лежит на мне. Ясно? Вы имеете хотя бы отдаленное представление о том, что это значит? Кругом… марш!
Канониру это пришлось не по вкусу, но ослушаться он не мог. «А не пристрелить ли его? — подумала Капитан. — Недурная мысль. Это избавило бы нас от массы неприятностей в будущем. Занести под номером 235 в список неотложных дел…»
Она повернулась и вновь уставилась на огромный, во всю стену, обзорный экран. На звезды.
Вражеский корабль по-прежнему висел в пространстве.
«Что он такое? — подумала она. — Их так мало, они такие коварные. Но всякий раз воскресают! В чем их секрет?»
Только одно бесспорно: с нами воюют лучшие и самые храбрые.
Трудные Времена хороши тем, что можно безнаказанно кусовничать. Тем паче, что в доме давно уже никто толком не готовил. И не ел вовремя.
Джонни сварил себе спагетти и разогрел печеные бобы. Из гостиной не доносилось ни звука, хотя телевизор работал.
Потом он немножко посмотрел телевизор у себя в комнате — после покупки нового старый достался ему. Телевизор был не очень большой, и, чтобы переключить канал или поменять громкость звука или еще что- нибудь, всякий раз приходилось вставать и подходить к нему, но таковы уж Трудные Времена.
В новостях показали документальные кадры бомбардировки какого-то города. Очень интересный репортаж.
Потом Джонни лег спать.
Он не слишком удивился, когда, открыв глаза, увидел приборную панель истребителя.
Та же история, что с «Капитаном Зум»: от «Капитана» невозможно было отключиться. Порубишься в него вечером хорошенько, а потом всю ночь лихорадочно карабкаешься по лестницам и уворачиваешься от бластерного огня.
И все равно сон был классный. Джонни
Кабина очень походила на ту, которую Джонни каждый вечер видел на экране компьютера, только на всем лежал слой масла и пыли. Однако здесь были и экран радара, и оружейная консоль, и джойстик…
Эй, куда там компьютеру! Кабину наполняли шумы — пощелкивание и жужжание вентиляторов, гудение приборов.
И графика была лучше. Во сне графика всегда лучше.
В воз… в космосе перед Джонни висел скррииийский флот.
Ого!
Нет, снам положено быть более увлекательными. В снах должны быть погони. События. Занятно сидеть в кабине звездного истребителя, ощетинившегося вооружением, но что-то же должно и
А не выпустить ли ракету, подумал Джонни. Нет, стоп, они же сдались. И что-то говорили про какой-то конвой…
Он провел рукой по переключателям. Панель управления немного отличалась от клавиатуры компьютера, но вот
— Вы меня слышите?
На экране связи появилась Капитан.
— Да? — сказал Джонни.
— Мы готовы.
— Готовы? — переспросил Джонни. — К чему?
— Ведите, — сказала Капитан.
Голос шел из решеточки возле экрана. Наверное, ее слова что-то переводит, подумал Джонни. Вряд ли гигантские тритоны знают английский.
— Куда? Куда вести?
— К Земле.
— К Земле? Погодите! Там живу я! Нельзя показывать огромным флотам пришельцев путь к родной планете, ведь тогда неприятностей не оберешься!
Решеточка некоторое время исторгала гудение и жужжание. Потом послышался голос Капитана:
— Приносим извинения за буквальный перевод. Мы называем Землей свою родную планету. Когда я говорю по-скррииийски, ваш компьютер подбирает синоним на языке землян. Настоящее название нашей планеты на языке скрр-иии звучит так… — Послышалось чмоканье, словно кто-то вытаскивал ноги из свежей коровьей лепешки. — Я покажу вам нашу родину.
