игроки…

— Мы бы остались и помогли, — отозвался Холодец, — но тут нет оружия.

Голос у него был встревоженный.

— Да. Дурак я, надо было выдумывать получше, — покаянно сознался Джонни.

— Может, Ноу Йоу прав, и мы просто эта, как ее…. в общем, какая-то хренотень у тебя в башке, — сказал Холодец. — Но, наверное, и во сне никому не охота умирать.

— Ага.

— Придешь завтра в школу?

— Может быть.

— Ага. Ну тогда это… чао.

— Пока.

— Джонни, ты остаешься? — обеспокоенно спросил Ноу Йоу.

— Ага.

— Покажи проклятым пришельцам, где раки зимуют! — торжественно наказал Бигмак.

Танкеры стали разворачиваться.

Набирая скорость, они исчезли вдали. Джонни еще некоторое время слышал, как ребята переговариваются.

— Бестактный ты, Бигмак! Джонни за пришельцев.

— Чего? Они чё, за нас?

— Нет, за них. И он тоже.

— А мы тогда за кого?

— А мы за него.

— А! Ага. Это… Ноу Йоу!

— Что?

— Тогда кто за нас?

— А? Наверное, он.

— А против тогда кто?

Корабли на экране радара превратились в точки и исчезли за его краем.

Куда они делись, Джонни не представлял.

Пускай я вообразил их или увидел во сне. Но это в первый и последний раз. Пусть на самом деле их здесь нет, но я не хочу смотреть, как умирают мои друзья. Я вообще ничью смерть не хочу видеть.

И вообще, я — за себя.

Он просканировал небо. Вскоре Капитан сказала:

— Ты остаешься?

— Пока да.

— То есть пока не погибнешь?

Джонни пожал плечами.

— По-другому отсюда не выбраться. Принцип любой игры — дерись до последней капли крови и надейся, что продвинешься чуть дальше.

Враг по-прежнему не появлялся на экране. Флот, который на первый взгляд как будто бы не двигался, в действительности развил очень приличную скорость. Каждая секунда приближала скрр-иии к границам игрового пространства, — С каждой секундой редели ряды самых терпеливых или упрямых геймеров, решительно настроенных на поиски пришельцев.

Джонни через трубочку отхлебнул чудовищно невкусного питательного отвара.

— Джонни?

— Да?

— По-моему, не так давно я огорчила тебя, высказав предположение, что земляне кровожадны и опасны.

— Н-ну… да. Немножко.

— В таком случае… Мне хотелось бы, чтобы ты знал… я очень благодарна тебе.

— Не понимаю.

— За то, что ты на нашей стороне.

— Да, но я-то не кровожадный.

— Да? По-видимому, в недавнем прошлом твой корабль пилотировал кто-то другой?

— Нет. Это трудно объяснить, — вздохнул Джонни.

Главное, это трудно было объяснить себе самому.

— Может быть, мне следует сменить тему разговора на менее щекотливую?

— Не обязательно, — сказал Джонни. — Я хочу сказать, вы ведь ответственное лицо. У вас, наверное, много дел.

— Да нет. Корабли летят на автопилоте, — сказала Капитан. — Покуда на что-нибудь не наткнутся. Дел не так уж много. Уход за ранеными и прочее в том же роде. Мне редко выпадает возможность поговорить с человеком. Итак… что такое «сексистский»?

— Что?

— Ты недавно употребил это слово.

— Ах, это. Просто с людьми нужно обращаться по-человечески и… не считать, что девчонки бестолковые и ничего не могут. В школе с нами проводили беседу. Девчонки — почти все — много чего не могут, но нужно делать вид, будто это не так, чтобы у них… это… был стимул. Вот, в общем-то, и все.

— Вероятно, мальчики… гм… тоже кое-чего не умеют?

— Ну да. Но оно все девчоночье, — скривился Джонни. — А вообще-то есть такие девчонки, которые становятся инженерами или там механиками, так что и они много чего могут, если захотят.

— Выбиваются из границ, установленных для их пола. Даже превосходят противоположный пол. Да. У нас очень похожая ситуация. Отдельные индивиды демонстрируют поразительное желание преуспеть на поприще, традиционно не считающемся сферой самореализации представителей их пола.

— Вы имеете в виду себя? — спросил Джонни.

— Я имела в виду Канонира.

— Но он же мужчина… то есть самец!

— Да. По традиции у скрр-иии воинами становятся самки. Они более агрессивны. Нашим прапрабабушкам приходилось когтями и зубами защищать родные пруды, где они выводили потомство. Самцы — не бойцы. Но в данном случае…

На экране радара появилось пятнышко.

Джонни отставил стаканчик с отваром и пригляделся.

Обычно игроки перли прямиком к флоту. Этот — нет. Он завис у самого края экрана да там и остался, держась вровень с кораблями скрр-иии.

Чуть погодя в той же стороне появилась вторая точка и стала приближаться.

Эта, по крайней мере, вела себя как обычный участник игры.

В дальнем уголке рассудка Джонни обозначилось неприятное уравнение. Оно касалось боезапаса. В «Только Ты Можешь Спасти Человечество» на каждый уровень выделялось всего шесть ракет. Расстрелял — все, привет. То есть чем дольше ты живешь, тем меньше у тебя средств бороться за выживание. У каждого нападающего было по шесть ракет. У Джонни — четыре. Потом останутся только пулеметы, и одна-единственная точно посланная ракета противника разнесет его в куски. Поражение было словно запрограммировано…

Противник приближался. Но Джонни то и дело, почти помимо своей воли, с тревогой поглядывал на точку у края экрана. У нее был этакий задумчивый вид — как у акулы, плывущей следом за продырявленным спасательным плотом.

Джонни включил связь.

— Атакующий корабль! Атакующий корабль! Немедленно остановитесь!

Он подумал: они не могут ответить. Это обычные игроки, они не внутри игры. Не могут ни услышать, ни ответить.

И обнаружил, что машинально навел ракету на приближающуюся точку. Нет, не может быть, что это