Выходит, они на верном пути. Волшебный сервиз никогда не ошибается.

Вы уже знаете, что фея Камилла была самой старшей среди фей. А старшим быть всегда нелегко. Тебя просят помочь, научить, ты сама должна следить, чтобы младшие занимались делами, не ссорились, не обижали других. А легко ли за всем этим уследить, если ты сама на каких-нибудь тысячу лет старше?..

А маленькие феи могут натворить дел гораздо больше, чем самые большие дети. Вы только представьте, как можно поссориться, имея в руках волшебную палочку! Одна фея может, к примеру, наслать на другую грозу и град, вторая — мышей и крыс, третья захочет превратить свою обидчицу в черную кошку. Волшебные палочки так и сверкали бы в их руках, если бы не фея Камилла.

О, старшим быть действительно трудно… Ведь девчонки могут поссориться навсегда, а феи и есть самые настоящие девчонки. И обо всем этом надо знать и думать фее Камилле. Поэтому она знала о своих младших феях все. Все их слезы и печали были как ее собственные.

Обе феи полетели к домику феи Камиллы, уже повеселев, так как надеялись на помощь.

Они заглянули в окошко, но феи в комнате не обнаружили. Они взглянули на небо, но и там было пусто. Все феи давно разошлись по домам.

Феи Камиллы нигде не было. Они облетели все домики один за другим. Но никто не смог помочь им в поисках. Ни фея Робертина, ни фея Бегония…

Как же это может быть? Неужели и фея Камилла пропала?

Они сели на крылечке ее дома и задумались. Позавчера кто-то закрасил трещинки на чашках, вчера украл картину, а сегодня уже и фея пропала, да еще не простая, а старшая. Надо срочно собирать всех.

И тут они услышали пение. Кларисса и Эвелин полетели на голос их старшей феи. Только никак не могли понять, откуда же он доносится?

Они подлетели к форточке. Голос шел явно из комнаты, но там ведь никого не было. Они же заглядывали туда пять минут назад.

Феи влетели внутрь.

— Камилла! — тихо позвали они ее. — Где же ты?

И увидели, как в ответ на их слова из резной шкатулки выпорхнула их старшая подруга. Она там просто очень уютно устроилась, хотя для этого и пришлось уменьшиться в десять раз.

— Камилла, как мы рады, что ты дома! — закружились вокруг нее подруги.

Камилла удивленно подняла брови.

— Ты нам нужна, — защебетала Эвелин, опередив печальную Клариссу.

Камилла думала, что они шутят, и сама начала улыбаться. Но улыбка ее тут же погасла.

Эвелин продолжила возбужденно:

— Камилла, у нас, то есть не у нас, а у Клариссы, но это все равно, что у нас, пропала картина.

Кларисса вздохнула, повернув к ним голову.

— Мы должны ее найти, — продолжала Эвелин. Понимаешь, должны… Это очень-очень важно.

— Картина? — задумалась фея Камилла. — А кому она может быть нужна?

— Тсс! — поднесла пальчик к губам Эвелин и показала глазами на Клариссу.

И фея Камилла тоже все поняла, ведь она была не феей задумчивости, как Кларисса, не феей улыбки, как Эвелин, — она была феей участия, и потому испугалась: неужели с ее девочками случилось самое ужасное — у них пропал ключ к тайне. А тот, кто имеет ключ к тайне, легко может добраться и до самой тайны. А если он доберется до тайны…

— Камилла, — жалобно взмолилась Эвелин, наморщив лобик, — почему же ты нам не помогаешь?

Но Камилла только качала головой в ответ. Она точно так же, как и они, застыла сейчас перед голой стеной, где когда-то висела картина, и даже она, старшая фея, не могла почему-то разгадать, кто унес картину. Так стремительно, так бесшумно, так таинственно это было сделано. Не помогала даже волшебная палочка. А ведь в эту минуту действовала не одна палочка, а целых три.

Феи совсем отчаялись. В их руках волшебные палочки, которые обычно превращаются в букетик цветов и только когда нужно становятся палочками, теперь стали охапками пожелтевших листьев. Феям никак не удавалось увидеть похитителя, даже в три пары глаз. А как хотелось хоть капельку взглянуть на него, чтобы затем устремиться за ним на поиски картины.

— Я не знаю, как это понять, — удивилась фея Камилла. Эвелин и Кларисса смотрели на нее, не отрывая взгляда. Если даже старшая фея не знает…

Я должен вам тут объяснить, что феи знают все. Например, что было или что будет со мной или с кем-нибудь из вас, но то, что связано с ними самими, покрыто мраком и совершенно неизвестно им, как и нам с вами. Если бы феи все знали о своем будущем, жить бы им было неинтересно. А кому хочется неинтересно жить? Только не феям. Поэтому бедные феи, зная обо всех все, о себе не знают ровным счетом ничего.

Зато, глядя допустим на дерево, они, если захотят, могут сказать, к примеру, попадет ли в него молния, или оно простоит еще сто лет. Взяв в руки тарелку, могут почувствовать, что завтра эта тарелка станет летающей и, конечно, разобьется. И о людях могут все рассказать. Но только не о себе.

Наши феи горевали целых десять минут. Это ужасно много для фей, ведь они по-другому чувствуют время. Они горевали бы еще, если бы фея Камилла не зашелестела своим платьем прямо под потолком, — на радостях она туда взлетела. Она летала и говорила:

— Я вспомнила. Нас спасут часы моей бабушки.

«Какой такой бабушки?» — пожали плечами Эвелин и Кларисса. Но тут снова послышался странный звук: он исходил прямо от фарфорового сервиза. В этом не было никаких сомнений.

Фея Кларисса взяла еще одну чашку в руки и увидела, что она стала совсем целой. Вторая чашка без трещины! Неужели бабушкины часы помогут ее спасти?!

Все три феи бросились друг за дружкой в форточку.

В воздухе они понеслись вслед за Камиллой, словно небольшая стайка птиц.

Тут самое время рассказать вам о феиных бабушках. Тем более, что, пока феи летят, ничего страшного не произойдет. Они не столкнутся ни с облаками, ни с самолетами.

Каждая фея помнит и знает свою бабушку совсем-совсем маленькой. Ну, как твоя ладошка. Дело все в том, что феи, становясь старше, делаются не больше, а все меньше и меньше. Постепенно они уменьшаются и становятся как школьницы. Потом еще меньше — вроде детсадовских малышей. Дальше феи становятся не больше будильника. Потом вроде пчелы. Так что, глядя на фею, можно определить ее возраст, хорошенько присмотревшись к ее росту.

Вот и получается, что совсем маленькая феина бабушка может ругать свою внучку — такую же большую, как человек, — если она, конечно, этого заслуживает.

Три часа летели феи — Эвелин, Кларисса и Камилла — без отдыха, пока не приземлились возле старой соломенной шляпки, служившей феиной бабушке домиком — ведь она была уже совсем-совсем маленькой из-за старости. И могла теперь жить в своей любимой соломенной шляпке, надев которую, она когда-то гордо летала среди туч.

— Ба! — прокричал звонкий голосок феи Камиллы. — Это я!