— Сундучок тебе понравился, — заулыбался старик. — Можешь открыть и посмотреть.

Вдвоем со стариком они откинули крышку. Чего там только не было!

Старинных пистолетов — два. Разных сапог — три пары. Кафтаны — две штуки. Цепи и цепочки — много. Подзорная труба — одна. Часы — одни.

Часы были удивительно старинные. Часы-луковица на толстой золотой цепочке. Такой толстой, что казалось, на нее якорь можно привесить, а не то что часы.

Ваня прислушался — часы тикали. Столько лет, а идут. Он повернулся к старику и хотел уже положить часы назад. Но старик крепко сжал рукой его плечо.

— Часики-то прекрасные, ты не зря на них обратил внимание. Дарю.

И хотя Ване больше по душе пришлась подзорная труба, он с радостью согласился взять часы. Но на словах он, конечно, как его учили дома, вовсю принялся отказываться.

— Да что вы?! Да я никогда! Да мне мама…

— Бери. Владей. И мне помоги. Эти часы отнесут тебя кое-куда, хе-хе.

Ваня испугался: может, старик не в себе. С ним опасно оставаться. То часы всучил; теперь говорит, что они куда-то отнесут его.

— Я получил сегодня, наконец-то, письмо. Значит, пора! — и он показал Ване старинный конверт с полуоторванными сургучными печатями. — Я уже стар, и часы меня не потянут, а ты будешь в самый раз. Я давно за тобой слежу. Ты мне подходишь, из тебя может получиться настоящий пират. Окно разбил, дом взорвать хотел — годишься!

— Нет, я не гожусь. Почему я? — перепугался Ваня и стал пятиться и двери.

— Теперь уже поздно! — грозно выкрикнул сосед.

— Мама! — закричал истошно Ваня.

Но сосед, ничего не слушая, нажал кнопку на часах, и Ваня с удивлением увидел, как часы поплыли в воздухе, а он, как привязанный на цепочке, поднялся за ними.

Сосед распахнул окно, и Ваня вылетел на улицу.

— Ты летишь на остров сокровищ, и без сокровищ часы тебя оттуда не заберут. Так что у тебя нет выбора! — прокричал ему вслед сосед.

Ваня плюхнулся на горячий песок. Засунув на всякий случай часы за пазуху, огляделся. Солнце. Пальмы. Океанский прибой. Такого он никогда не видел. Совсем как в кино.

— Но мне все равно не нужен ваш остров сокровищ! — что есть силы выкрикнул в небо Ваня. И испуганно замолк, так как внезапно увидел прибитую на столбе табличку: «ОСТРОВ СОКРОВИЩ. Кричать воспрещается. Штраф 100 танаров. Рыть сокровища строго воспрещается. Штраф 1000 танаров».

Ваня втянул голову в плечи и решил отойти от таблички подальше. Пока он ползком передвигался, невдалеке зашевелились кусты и оттуда высунулись две головы. Каждая имела по перевязанному ленточкой глазу. Затем, выразительно подмигнув друг другу, головы бесшумно исчезли.

Ваня побродил по теплой воде, потом зачем-то принялся строить огромный песчаный замок.

Ваня усердно пыхтел над замковой стеной, чтобы сделать ее неприступной для неприятеля. Он зачерпнул очередную пригоршню мокрого песка, и вдруг его взгляд упал на чей-то пыльный ботинок. Ваня осторожно поднял голову и увидел возвышающегося над ним огромного Дылдона, рядом стоял улыбающийся Толстяк. Их пара глаз неотрывно следила за Ваней.

— Попался! — внушительно сказал Дылдон, а Толстяк кивнул головой.

Бежать было некуда. Незнакомцы подхватили Ваню под руки и двинулись к кустам. Там они умело прикрутили его к дереву, а сами сели совещаться. При этом они так выразительно размахивали руками, что Ване чудилось только одно: они решают, как именно его убить — поджарить? зарезать? утопить?

Ваня завертелся на месте, пытаясь высвободить руки.

— У! — яростно закрутил головой Дылдон, от которого не могло укрыться ни одно Ванино движение.

Ваня задрожал от страха. Со стороны могло показаться, что он вот-вот вырвет дерево с корнем, но ничего подобного не произошло. Случилось нечто худшее. Часы, спрятанные за пазухой, вылетели и шлепнулись у его ног. Одним прыжком Дылдон приблизился к Ване.

— Часы? — пробормотал он, перекатывая их на ладони.

— Часы! — подтвердил Толстяк.

— Откуда они у тебя? Отвечай! — Дылдон поднес к Ваниному горлу кинжал.

— Я… Мне… — кинжал мешал говорить. — Мне их дали.

— Врешь! Все врешь! — холодное лезвие больно вдавилось в шею.

— Постой. Кто дал? — тяжело переваливаясь, приблизился Толстяк.

— Да что с ним разговаривать! Чик — и готово! — не терпелось Дылдону.

— Да подожди ты, — остановил его Толстяк. — Ну, говори…

— Сосед дал. Он хотел сам. Но не смог. Честно! — запинаясь, бормотал Ваня.

— Да не Джим ли это? — заинтересовался Толстяк. — Неужели он уже так постарел, что сам не смог явиться?

И Ваня все понял: перед ним были действительно пираты. Его сосед действительно выглядел совсем древним стариком рядом с этими двумя.

— Развяжи его, — приказал Толстяк.

— С нами что ли пойдет? — заволновался Дылдон.

— Я? Я — ни за что! — промямлил Ваня, но Дылдон глянул сперва на Толстяка, потом на него, и Ваня обреченно кивнул головой.

— Ведь часы теперь принадлежат ему, другого выхода нет, — решил Толстяк, и они втроем отправились на поиски.

— От камня мы должны отсчитать сто шагов на восток. Начинаем!

Они двинулись гуськом друг за дружкой, отсчитывая шаги.

— Раз, два… тридцать один… пятьдесят шесть… — бормотали искатели сокровищ.

— Сто! — они замерли в трех разных точках, ведь шаги-то у всех были разными.

— Мальчишечьи шаги не считаются! — выкрикнул со своего места Дылдон. Он пометил свою точку воткнутым кинжалом и пошел осмотреть место, выбранное Толстяком.

— Конечно, это оно. Оно, родимое! — восхищенно говорил Толстяк, выхаживая вокруг своей точки. — Я чувствую! Я вспоминаю! Сто лет я ждал этой минуты. Начинаем!

— А почему именно здесь? Мое место лучше. Там вон и трава примята, — не соглашался Дылдон.

— Дурья башка, какая трава?!.. Сто лет ведь прошло!

Дылдон недовольно засопел носом:

— Все равно я буду рыть на своем месте. А ты давай тут. И мальчишку пристрой к делу.

Дылдон уверенно заработал лопатой. Толстяк, покопав немного, передал свою лопату Ване.

— Поаккуратнее, — говорил он, зорко следя за каждым его движением. — Земля отдает свои сокровища только раз в сто лет. Сегодня как раз такой день. Мы так и написали Джиму. Жаль, что он так постарел. Да и мы уже, правда, не те.

«Неужели им так много лет? — с опаской думал Ваня. — Тогда, выходит, они колдуны какие-то».

— Помню, как мы с ним в пираты пристроились, — продолжал Толстяк. Молодые были, а пиратами сподручнее грабить и убивать. А теперь ничего не можем, все свое умение растеряли, поэтому золото это