прежде русские походы Булгарию были довольно регулярны. Поскольку в 1231 или начале 1232 г. Субэдэй- багатур возглавлял боевые действия монголов против империи Цзинь [Цзинь ши 1998, с. 224], новый набег на Булгарию был организован и проведен в 1232 г., видимо, одним Кугудэем. Это вторжение было масштабнее предыдущего: не ограничившись набегом на пограничные территории, «Татары, попленив, покорили себе нижних болгар и грады их великие все разорили» [Татищев 2003, ч. 2, гл.36].Но и на этот раз покорение Булгарии не состоялось. По сведениям Рашид ад-Дина, в поход «в сторону Кипчака, Саксина и Булгара Субэдэй-багатур и Кугудэй выступили с войском в 30000 человек [Рашид ад-Дин 1960, с. 21]. Возможно, в улусе Джучи эта армия была усилена за счет «тумана живого войска», который составляли «четыре личные тысячи джучиевы» [СМИЗО 1941, с. 84-85]. Вероятно, эти сорок тысяч воинов и составляли весь контингент, действовавший против Волжской Булгарии и народов Поволжья в 1229—1234 гг. Войска Монгольской империи, выделенные Бату для западного похода (в первую очередь — для покорения Волжской Булгарии и кипчаков), были, несомненно, многочисленнее, но, похоже, и им не удалось одержать молниеносной победы.

Исследователи Волжской Булгарии полагают, что булгары X—XIII вв. имели передовое для своего времени вооружение, боеспособную конницу и обладали богатым опытом ведения как наступательных, так и оборонительных действий. Главной их ударной силой являлась тяжелая кавалерия, а особого искусства они достигли в подготовке и нанесении внезапных ударов противнику — именно о такой засаде сообщает Ибн ал-Асир в вышеприведенном фрагменте [см.: Измайлов 2004, с. 78-79]. Перед новым вторжением они укрепили восточные рубежи, справедливо считая, что на степной границе удержать многочисленные отряды кочевников им не удастся [Каргалов 1967, С: 70; Губайдуллин 2000, с. 114-115]. Булгарские города обладали хорошими укреплениями, а их многочисленное население могло выставить большое число защитников. По словам венгерского миссионера Юлиана, оказавшегося в Булгарии вскоре после ее покорения, монголам противостояли «60 весьма укрепленных замков, столь людных, что из одного могло выйти пятьдесят тысяч вооруженных воинов» [Юлиан 1996, с. 27]. По мнению немецкого востоковеда X. Гекеньяна, речь идет о городе Биляре, в котором 50 000 человек составляли не гарнизон, а все население [Гекеньян 2001, с. 88], но даже и в таком случае число защитников города было весьма значительным, и осада могла затянуться надолго.

Джувейни и Рашид ад-Дин сообщают, что булгары, узнав о приближении монголов, собрали около 400000 воинов («сорок туманов»). Несомненно, цифра эта преувеличена, но сам факт большей численности булгарского войска по сравнению с монгольским представляется правдоподобным. При этом следует учесть, что из монгольских войск, которые выступили в западный поход вместе с Бату, в Бул-гарию вторглось не более половины: другая половина под командой Гукжа и Мунке и нескольких других царевичей в то же время действовала против кипчаков. Бату выступил в поход на Булгарию и союзных ей башкир вместе со своими братьями — Орду, Тангутом и Шибаном, а также Бури, внуком Чагатая, и Кульканом, младшим сыном Чингисхана. Бату лично руководил войсками на этом направлении, потому что булгарские земли должны были войти в его личный удел.

Вполне вероятно, что наследник Джучи не только надеялся на храбрость своих войск и опыт военачальников, но и решил заручиться поддержкой представителей местной знати, сыграв на противоречиях, царивших в правящем семействе Волжской Булгарии. Венгерский доминиканец Юлиан сообщает: «Там было два князя: один князь со всем народом и семьей покорился владыке татар, но другой с немногими людьми направился в весьма укрепленные места, чтобы защищаться, если хватит сил» [Юлиан 1996, 27]. «Пришли тамошние эмиры Баян и Джику и (изъявили) царевичам покорность. Получив милость, возвратились (назад)...» — сообщает Рашид ад-Дин [цит. по: Арсланова 2002, с. 173].

Но даже привлечение на свою сторону некоторых булгарских правителей не позволило Бату избежать прямого военного столкновения с многочисленным булгарским вой-шм на границе, возможно — на реке Урал. Рашид ад-Дин ак описывает это сражение: «Когда они [булгары. — Р. П.] слышали молву о движении Бату и эмиров, (то) подготовились (и) с сорока туманами войска пришли в движение. Шейбан, который с 10000 людей находился в авангарде, послал известие о том, что их вдвое больше монгольского войска и (что все они богатыри). Когда оба войска выстроились друг против друга, (то) по обычаю Чингиз-хана Бату взошел на вершину одного холма и (одни) сутки молил бога и рыдал; а мусульманам приказал, чтобы вместе помолились. Посредине была большая река. Бату и Буралдай ночью переправились по ней и вступили в бой. Шейбан по ественному порыву (букв.: страсти) вступил в сражение. Эмир Буралдай сразу произвел атаку всеми войсками. (Они) устремились на ставку келара, который был их царем, и мечом перерубили веревки. Из-за падения ставки воего войска (те) опечалились и обратились в бегство. Монголы, подобно храброму льву, напавшему на добычу, гнались за ними, избивали и убивали, пока не уничтожили большую часть их войска. Та область была завоевана. Эта победа была одним из великих дел» [цит. по: Арсланова 2002 с. 173][12].

В этом сообщении интересно обратить внимание на два момента. Во-первых, уточняется соотношение сил противников: булгар оказалось вдвое больше, чем монголов. Во-вторых, интересна информация о ритуале, совершенном Бату перед битвой: он обратился к Небу, прося даровать ему победу. Отметим, что источники не сообщают об исполнении этого ритуала другими монгольскими полководцами: только Чингис- хан, согласно «Сокровенному сказанию», совершил аналогичный ритуал, начиная войну с империей Цзинь (как сообщает источник, Бату и действовал «по обычаю Чингиз-хана»). Это свидетельствует о том, что Бату обладал некими сакральными полномочиями и некоей харизматической властью, отсутствовавшими у других Чингизидов — его современников.

Надо полагать, что на границе войска Бату столкнулись с главными силами булгар, набранных для отпора натиску монголов. После их разгрома серьезного сопротивления монгольские войска уже не встречали: Рашид ад-Дин сообщает далее, что «царевичи и эмиры собрались в долинах рек Хабан и отправили эмира Субэдэя с войском в страну асов и в пределы Булгара», а сами «составив совет, пошли каждый со своим войском облавой, устраивая сражения и занимая попадавшиеся им по пути города» [Рашид ад-Дин 1960, с. 37-38]. Подобное решение могло быть принято, если бы предводители похода были уверены, что не встретят на своем пути многочисленных войск противника, как это было в пограничном сражении. Следовательно, основные силы булгар были уничтожены или рассеяны в первом же бою, и войскам Бату оставалось только захватить города, все еще пытавшиеся оказать сопротивление.

Пример такой осады приводит Джувейни: «Сначала они штурмом взяли город Булгар, известный на весь мир неприступностью своего места и многочисленным населением. Жителей его они убили и [частью] угнали в плен для угрозы другим. Оттуда они обратились на страну Рус и покорили области до города М.к.с., население которого по многочисленноети было подобно муравьям и саранче, а окрестности его были так густо покрыты лесами, что даже змея не могла проползти сквозь них. Царевичи вместе стояли по сторонам его [города] и с каждой стороны проложили дорогу шириной, достаточной для проезда рядом 3-4 повозок, а напротив него [города] установили метательную машину и в течение нескольких дней не оставили от города ничего кроме его имени, и нашли [там] богатую добычу. Они отдали приказ отрезать правое ухо у [убитых] людей. Было насчитано 270000 ушей» [цит. по: Арсланова 2002, с. 161]. Любопытно, что речь идет о «стране Рус» и городе «М.к.с.», который русские историки, начиная с И. Н. Березина, нередко отождествляют с Москвой. Но, во-первых, Москва в то время была лишь простой пограничной крепостью Владимиро-Суздальской Руси, а вовсе не огромным городом, о каком писал Джувейни, наверняка даже не слышавший о Москве. Во-вторых, исследователи обоснованно ползают, что речь идет все же о войне с булгарами, поскольку «русская тема» в персидских исторических сочинениях ХIII-ХIV вв. освещена очень кратко [см., напр.: Арсланова 32, с. 159-160].

И восточные хронисты, и русские летописцы сообщают о взятии монголами булгарских городов — Булгара, Жукотина, Биляра, Кернека и других [ПСРЛ 1926-1928, с. 459; Рашид ад-Дин 1960, с. 37-38; Татищев 2003, ч. 2, гл. 37; Juvaini 1997, р. 269]. Биляр был взят и жестоко разорен: по зультатам исследований современных археологов, столица Волжской Булгарии так и не была восстановлена, и новый город возник в трех километрах от развалин прежнего. Вероятно, именно о Биляре Лаврентьевская летопись сообщает, что «...придоша отъ веточные страны в Болгарьскую землю безбожнии Татарии, и взяша славный Великый городъ Болгарьскый, и избиша оружьем отъ старца и до унаго и до сущаго младенца, и взяша товара множство, а городъ ихъ пожгоша огнемъ» [ПСРЛ 1926-1928, с. 459]. Джувейни говорит о взятии и Булгара штурмом, но при этом не сообщает о полном истреблении его населения. Рашид ад-Дин также сообщает, что монгольские войска «дошли до города Булгара Великого... разбили тамошние войска и