кондиционер. Через пару секунд и Джонни уселся на водительское сиденье.
— Ты уверена? — спросил он, пристально глядя на меня.
— Да, черт возьми!
Я не осмелилась взглянуть наружу через затемненное стекло. Мы оба пристегнулись, и он рванул поперек обсаженного деревьями проезда, вместо того чтобы развернуться на расположенном чуть поодаль участке дороги с круговым движением. Внезапно рявкнул чей-то звуковой сигнал, послышался скрип тормозов и шин. Когда мы уносились прочь от этого места, я начала смеяться.
Это было очень похоже на езду с Гвинет за рулем.
— Значит, это именно она… Ха! — Джонни посасывал соломинку. Его солнцезащитные очки блестели.
Мы сидели на капоте «джетты», глядя вниз, на долину. В воздухе висела пыль, она кружилась золотистыми вихрями, словно цветочная пыльца. Вокруг нас стояли шелестевшие на ветру деревья. Он оказался прав: чудесное место. Он накупил молочных коктейлей и зажаренного кусочками мяса; я старалась, есть не слишком быстро. Я подстелила под себя блейзер, а Джонни уселся в джинсах прямо на капот, несмотря на то, что он был довольно горячим. Было приятно находиться здесь, в тени, и видеть обширный участок затянутых мглой городских предместий. Холмы мерцали яркими отблесками света, пробивающимися сквозь пелену пыли от покрытых стеклом особняков, лепящихся по склонам холмов.
— А ты уверена?
— Она притащила меня на эту вечеринку. Я не хотела идти. И… ты должен ее знать. — Я вздохнула. Неторопливо глотнула клубничного коктейля. — И почему кто-то вроде него заговаривает со мной? Ведь он — один из них.
— А ты разве нет? — Но в его тоне слышалось кое-что еще типа: «А я нет?»
— Я живу на стоянке для трейлеров, — напомнила я ему. — А ты смотришься как вполне приличный парень.
— Угу. — Джонни слегка кивнул. Горячий ветер взъерошил его темные кудри. — Позволь мне спросить тебя кое о чем. Можно?
— Ты уже начал. — Я отхлебнула еще коктейля. — Валяй!
Он принял шутку, ответив на нее едва заметной улыбкой:
— Каким ты видишь свое будущее?
Вопрос был неуместным и даже бестактным, но он прозвучал так, что показался совершенно естественным. И даже разумным. Похоже, он действительно хотел это знать и был готов выслушать ответ. Несколько мгновений я внимательно смотрела на него, отводя рукой волосы назад и размышляя над ответом.
— Ты имеешь в виду нечто типа колледжа?
— Я имею в виду… нечто, кроме этого. Кроме всего такого.
Я поставила коктейль на капот.
— Ты действительно хочешь знать, что я думаю об этом?
— Да, хочу. — В его ответе прозвучало неподдельное желание знать.
— Я думаю, что игра подтасована. Не важно, насколько ты хорош, потому что одни люди — избранники, другие — нет. Первые получают все, а остальным дается возможность трудиться изо всех сил, чтобы получить совсем немного. У человека нет будущего, если он не из числа избранных. Но он может купить себе немного жизненного пространства.
— А ты принадлежишь к избранникам?
Он сидел неподвижно, и ветер, будто ласковыми пальцами, перебирал его волосы.
Я рассмеялась:
— Черта с два! Конечно нет.
— А хотела бы?
— Человеку не дано решать, быть ли ему одним из них. Это судьба. — Я взяла сумку и порылась в ней в поисках жевательной резинки. — А могу я задать тебе вопрос?
— Валяй! — Похоже, его позабавил мой ответ. Во всяком случае, он рассмеялся.
— Почему ты выбрал меня?
Я старалась не замечать, что жду его ответа, затаив дыхание. Но, черт побери, я хотела знать! Его ответ мог помочь мне открыть, что он за парень: умник, качок, показушник, приспособленец, трус, панда, гот. Определить его сущность на глазок было непросто.
— Неужели не понятно? Да брось ты! Давай лучше поедем куда-нибудь.
— Куда?
— Куда хочешь. Можем просто покататься. — Чуть повернувшись, он взглянул на меня, и я пожалела, что не вижу его глаз, скрытых за темными стеклами очков. — У меня есть время.
— Я должна вернуться домой. Надо сделать домашние задания.
— Прилежная маленькая девочка-католичка. Ладно. Когда я смогу увидеть тебя снова?
Мне не следовало ничего отвечать. Нужно было просто отшутиться или что-нибудь в этом роде. Я сотни раз видела, как отшивала парней Гвин. Но у меня не было желания так поступать с ним.
— Заезжай за мной завтра после школы. — Слова сорвались с моих губ прежде, чем я успела о них подумать.
— Договорились. И мы куда-нибудь съездим.
— А куда?
— Разве это имеет значение?
Из того, как он это произнес, было ясно: не имеет.
Я попросила выпустить меня из машины у въезда на стоянку трейлеров. Одно дело — ночью, другое — сейчас, когда мог увидеть папа. Грузовик стоял на подъездной дорожке, и я порадовалась собственной предусмотрительности.
Папа был дома, и трезвый. Он не поручил мне никаких дел. Вместо этого глубоко вздохнул:
— Сегодня вечером у меня работа в две смены, милочка. Расплатятся со мной в пятницу. — «Это хорошо», — простонал ветер. Он даже не заметил ни моих потных ладоней, ни виноватого выражения лица. — Звонила твоя подруга Гвинет. Это та самая богатая девушка, да?
— Да, та самая. — Я тупо кивнула.
— Ну хорошо. — Он встал. — Она просила позвонить ей. Мне пора на работу. Будь поэкономнее, ладно?
— Буду. — Я с трудом глотнула воздуху. Его глаза налились кровью, но он не выглядел рассерженным. — Ты не хочешь пообедать, прежде чем идти?
— Нет, мэм. Уже нет времени. — Порывшись в кармане, он вытащил бумажник. Выложил на стол две новенькие хрустящие двадцатки. — Попробуй купить что-нибудь из бакалеи. Они рассчитаются со мной в пятницу, но ведь мы сможем добыть кое-что и раньше, верно?
По крайней мере, молоко. Еще картошку и фарш. Ну и фасоль — пару вечеров мы могли бы есть ее под соусом чили. При этой мысли желудок у меня закрутило вокруг заполнявших его кусочков мяса и молочных коктейлей.
— Верно.
Он кивнул. Большой, грузный, сутулый человек.
— Я тут оставил рабочие рубахи. Постирай их.
— Хорошо, папа.
Я подождала, пока он не ушел и не отъехал его грузовик, издававший странный звук, похожий одновременно на резкое взвизгивание и на громкое завывание, — наверное, в двигателе не было отрегулировано натяжение приводного ремня или что-нибудь еще, — и только после этого, перестав сдерживаться, глубоко вздохнула.
— Слава богу, — сказала я, обращаясь к пустой кухне, и взяла со стола две двадцатки. Теперь у меня есть возможность позавтракать раз или два на этой неделе, если я сэкономлю на мясе и возьму побольше хлеба.
