допускали в игорные дома, то там она была бы просто опасна.

А пока ему приходилось быть внимательным и наблюдать за тем, как сверкали глаза Лорен, когда она осваивала новый трюк.

Адриан подумал, что ее единственным недостатком было то, что она не скрывала радости, когда получала хорошие карты. Он нередко наблюдал за тем, как она скрывает свои чувства, но, играя в карты, она не притворялась. Возможно потому, что это было для нее неважно. Но для него это означало, что обман не был ее естественным состоянием.

Они провели за игрой значительную часть дня. Сократ пристально наблюдал за ними. Время от времени, чтобы привлечь к себе внимание, он выхватывал у них карту и, дразня Адриана, заставлял его бегать за собой. Лорен весело смеялась, глядя, как утонченный английский лорд пытается поймать закутанный в мех сгусток энергии. В конце концов Адриан капитулировал и возвращался к Лорен, а Сократ, весело ухмыляясь, с легким поклоном возвращал карту.

К концу дождливого дня они больше поглядывали друг на друга, чем на карты. На Лорен все еще была надета рубашка Адриана. И в этом одеянии она чувствовала себя удивительно свободно, раскованно и как- то проказливо-чувственно, особенно когда он смотрел на нее таким взглядом, который она ощущала на себе, как интимное прикосновение руки. Она обнаружила, что ее собственный взгляд задерживается на его груди, на темно-русых волосах, сходившихся к талии, как острие стрелы, на выпуклых мускулах, игравших под кожей каждый раз, когда он наклонялся, чтобы взять карту или собрать колоду.

Движения их рук становились все более ленивыми, каждый из них думал не о картах, а совсем о другом. Взгляды их встретились, и они не отрываясь, смотрели друг на друга. Однако ни один из них не делал первого шага. Адриан помнил, как некоторое время назад она уклонилась, а Лорен было страшно оттого, как сильно она желала его, как много он для нее значил. Она чувствовала себя так, словно бросается со скалы в пучину и не в силах предотвратить падения.

А потом ее поглотил яркий синий огонь его глаз. Ее рука протянулась над картами, и он взял ее, и в мгновение ока они уже лежали вместе и тела их подходили друг к другу, как части одной головоломки. Сквозь нежный туман она видела каждую черточку его лица. А его пальцы дразнили и любили. Он вошел в нее сначала осторожно, нежно пробуя, потом полностью. И се тело ответило ему содроганием, сжимая его, любя его…

Адриан осторожно продвигался на лошади между деревьями. Ему приходилось заставлять себя быть внимательным.

Наступили сумерки, и он несколько минут назад лежал рядом с Лорен. Он все еще чувствовал некоторую апатию и блаженное состояние.

Ему не хотелось ее покидать, но в то же время что-то побуждало его идти. Они были беспечны, и до сих пор им удивительно везло. С нею он забывал обо всем. Казалось, они свили вокруг себя некий кокон, отгородились им от реального мира, пренебрегая самой элементарной осторожностью.

Дождь теперь был совсем жиденький, но он вернул остроту его чувствам, притупленным интенсивностью недавней физической близости. Он расчесал рукой свои влажные волосы, откинув их со лба назад.

Ему нужно было узнать, как далеко они от Потомака и насколько хорошо охраняется река. Поскольку обе армии последнее время участвовали в боях в Пенсильвании, им с Лорен не стоило бояться наткнуться на большой военный лагерь. Но им приходилось опасаться партизан с обеих сторон, налетчиков, дезертиров и предателей. На обоих берегах реки должны были быть небольшие группы войск, наблюдающих за рекой, и ему нужно было придумать способ, как ее пересечь.

И что тогда?

Черт его побери, если он знал. Не убежит ли от него Лорен? Временами он замечал некую решимость в ее глазах. Но теперь… теперь может быть ребенок. Если энтузиазм имеет значение в этом деле, то они определенно его создали. Он улыбнулся при мысли о такой перспективе. Он думал, что никогда не женится по любви. После Сильвии он думал, что никогда. В течение многих лет он даже считал себя неспособным к этому чувству, но теперь он понимал, до чего же был глуп.

Он любил Лорен. Он это знал. Он также знал, что не может сказать ей об этом. Не может, пока между ними стоят ее секреты, не может до тех пор, пока она не начнет ему доверять. Он не станет рисковать. Но он твердо решил не дать ей уйти. Так или иначе, она поедет с ним в Англию.

Несмотря на погруженность в свои мысли и все еще накрапывающий дождик, что-то его встревожило. Возможно, дело было в лошади, которая навострила уши. Он услышал ржанье лошадей и свернул с тропы, по которой ехал, в лес.

Адриан быстро спешился и закрыл руками рот лошади, не давая ей ответить. До него доносился звук копыт, хотя мокрая от дождя земля гасила звуки. Это значило, что верховых было много.

А потом он услышал голоса… совсем близко.

— Проклятый англичанин.

— Капитан, должно быть, из ума выжил. Мы ничего не найдем в такую погоду.

— Давайте съездим в тот старый фермерский дом с привидениями.

— Идите вы, сержант, я не пойду.

— Это единственное укрытие на много миль.

— Там никто надолго не останется. Помните, последний раз…

Адриан не стал дальше слушать. Он бежал около четверти мили, держа лошадь в поводу, потом вскочил в седло и пустил ее галопом.

Лорен продолжала поглядывать на дом. Он одновременно и отталкивал и притягивал ее.

Платье уже высохло, и она надела его, тщетно пытаясь разгладить. Она как могла причесала волосы, но не нашла шпильки, поэтому заплела волосы в длинную косу.

Из двери сарая Лорен снова посмотрела на дом. После того, как Адриан отправился на разведку, ею овладело беспокойство. Она погуляла по сырому сараю, край ее платья намок в лужах, но она не могла усидеть на месте. Что-то в этом доме влекло и пугало ее. Она протянула руку Сократу.

— Давай пойдем, посмотрим.

Дом окутывал серый туман. Дождь все еще шел, но он был уже не таким сильным, как прежде. Облака над домом висели тяжелые, полные влаги. Лорен казалось, что воздух пронизан напряжением. Везде, кроме дома.

Сократ забрался к ней на руки. Он сердито бормотал, и она понимала, что он не хочет заходить в дом. Но и оставаться в сарае без нее он тоже не желал.

Лорен медленно, но неуклонно приближалась к дому. Казалось, ее тащили на невидимом поводке. Войдя, она оставила без внимания комнату с пятнами крови, и прошла через маленький холл в комнату слева. И опять у нее было такое ощущение, словно ее что-то туда толкает.

Так же, как и в других комнатах, здесь было пусто. Ее взгляд упал на кирпичный камин и задержался. Она чувствовала нечто странное в этой комнате, какой-то холодок, но ничего угрожающего. Лорен прошла к камину. Глаза ее что-то искали, хотя она и не знала, что именно. А потом она нашла это, и холод стал уменьшаться. В камине, словно отброшенная в сторону, лежала книга. Лорен наклонилась и взяла ее.

Именно в этот момент она услышала снаружи стук копыт. Одной рукой крепче прижав Сократа, другой держа книгу, она быстро направилась к входной двери.

Адриан! Адриан жестом указал на сарай, и она побежала к нему. Он спешился.

— Янки идут! — сказал он и стал торопливо седлать лошадь Лорен, в то время как она быстро собрала их пожитки.

Все, что могла, она сложила в седельные мешки, а остальное — в одно из одеял, которые Адриан взял в доме. Туда попали найденная ею книга, сковородка, игральные карты, рубашка Адриана. Она сунула сверток под мышку.

Адриан помог Лорен сесть в седло, потом взял Сократа И закинул его на свою лошадь. Они рысью покинули ферму. Лорен следовала за Адрианом. Свой драгоценный сверток она теперь держала под юбкой, чтобы предохранить его от влаги.

Когда они добрались до деревьев, она оглянулась. Через серую пелену дождя она увидела сначала голову лошади, потом людей в синей форме, потом деревья скрыли их из поля ее зрения. Они с Адрианом