— Да, сильно, но я в порядке.
На газоне сидел мужчина и бормотал что-то про святые обеты. Когда она посмотрела на него во второй раз, ей показалось, что он уснул. Женщина на диване — ее персиковые волосы подходили цветом под обивку — билась в легком истерическом припадке.
— Миссис Хэттер? — спросила ее Луиза, но та ничего ей не ответила.
— Понятия не имею, кто это, — сказал Джексон. Очень полезное замечание. — А тип, что спит на траве, — это Мартин Кэннинг.
—
О, это просто фантастика. И становится все фантастичнее.
— Вам надо огородить место преступления, — сказал он. — Нет, вы ведь сами знаете, да? Ну конечно, ведь вы же инспектор уголовного розыска.
— Вы даже не знаете, насколько вам не пристало сейчас шутки шутить.
Он стер с пистолета отпечатки пальцев и положил его на землю. Господи Исусе, она не могла поверить, что он действительно это сделал! Она должна надеть на него наручники и арестовать, не сходя с места. Он сказал:
— Пистолет принадлежит человеку по имени Пол Брэдли, но в реальности такого не существует. — Потом он посмотрел по сторонам и спросил: — А где остальные двое?
— Какие двое?
— Миссис Хэттер и Татьяна.
—
— Сумасшедшая русская. Еще минуту назад они были здесь. Послушайте, мне правда хочется остаться и поболтать с вами, но мне нужно бежать.
Теперь он действительно издевался.
— Здесь произошло
Ей казалось, что она все это уже проходила. Еще раз, Луиза:
— Знаю, но у меня есть очень важное дело, действительно важное.
Они оба прислушались к звуку приближавшейся сирены. Он был похож на собаку, услышавшую свисток.
— Меня не существует. Вы никогда меня не видели. Пожалуйста. Луиза, сделайте мне только одно одолжение.
Он — законченный грешник. Как и Луиза.
Он вышел через заднюю дверь как раз в ту секунду, как Джим Такер прошагал по подъездной дорожке. Она мысленно прокручивала в голове варианты, как представить все это Джиму. Она действительно собирается убрать Джексона из общей картины? Ни один из оставшихся двух свидетелей не давал повода считать, что он хотя бы смутно понимает, что происходит вокруг. Сквозь уже несуществующую стеклянную дверь на террасу она знаком показала Джиму Такеру пройти к парадному входу.
— Луиза, я и не знал, что ты уже на месте.
Она увидела в воротах констебля уголовного отдела и двух женщин-полицейских в форме, вот они уже идут по дорожке. И тут у нее зазвонил телефон, и мир вокруг покачнулся.
— Сейчас приеду, — сказала она ему. — Арчи, — сказала она Джиму. — Мне нужно идти.
Он поморщился, предчувствуя, какой хаос вот-вот получит в наследство. Она попыталась смягчить удар, что в данных обстоятельствах было почти невозможно:
— Джим, послушай, я пришла сюда только секунду назад, я знаю не больше тебя, и фактически ты — первый офицер полиции на месте преступления, а мне
Констебль уголовного отдела и двое констеблей в форме направились было к стеклянным дверям террасы, но, поняв, что вот-вот затопчут место преступления, свернули к парадному входу. Одна из женщин-полицейских отделилась от группы и подошла к Мартину Кэннингу. Луиза услышала, как она позвала его:
— Мистер Кэннинг? Мартин? С вами все в порядке? Я — констебль Клэр Депонио, вы меня помните?
Еще сирены, одна из которых принадлежала карете «скорой помощи». Луиза почувствовала вкус крови в том месте, где прикусила губу. Она не сказала: «Джим, вспомни, что за тобой должок». Она не сказала: «Как дела у твоей красавицы-дочки в университете? Спорим, она радуется, что не села за наркоту». Ничего этого не нужно было, он знал, что пришло время платить по счету, — как посеешь, так и пожнешь. Он молча кивнул в сторону задней двери. «Спасибо», — выговорила она и исчезла. Интересно, сколько дисциплинарных, возможно даже, преступных нарушений она совершила за последние пять минут? Она не стала утруждать себя подсчетами.
Арчи по телефону был какой-то странный — напряженный и слегка напуганный, — и она подумала, что его арестовали или он кого-нибудь убил. Но все оказалось еще хуже.
47
Потом они с Ириной направились в его тараканий отель, мимо устрашающего вида мужчин, околачивавшихся у входа. Нечто среднее между швейцарами и охранниками, они всегда были одеты в черные кожаные куртки, всегда с сигаретами во рту. Они открывали двери (иногда) и вызывали такси, но больше напоминали гангстеров. Один из них что-то сказал Ирине, но она только отмахнулась.
А потом они оказались у него в номере, и, не зная, как так вышло, он стоял перед ней в одних трусах и говорил:
— Отличная обивка. Для комфорта, а не для скорости.
Потом время снова скакнуло вперед, и вот она сидит на нем верхом на узкой кровати, в бюстгальтере и туфлях, издавая короткие лающие звуки, которые могли бы означать сексуальное возбуждение, если бы ее лицо хоть что-нибудь выражало. Мартин не принимал в соитии практически никакого участия, неожиданность и торопливость застали его врасплох. Он кончил так быстро и тихо, что ему стало стыдно. «Прости», — сказал он, и она пожала плечами и согнулась над ним, проведя роскошной гривой по его груди, — этот дразнящий жест показался ему машинальным. Он увидел отросшие темные корни ее крашеных светлых волос.
Она слезла с него. Алкогольный туман у него в мозгу немного рассеялся, он смотрел, как она зажигает сигарету, и его охватывало тошнотворное тупое уныние. Едва знакомая женщина в чужой стране не станет бесплатно раздеваться до бюстгальтера с туфлями и скакать на тебе, как на лошади. Может, она и не проститутка по профессии, но взамен она ожидала денег.
Она подобрала одежду и стала одеваться, сжимая сигарету во рту. Поймав на себе его взгляд, она улыбнулась.
— О’кей? — спросила она. — Ты хорошо ведешь время? Хочешь дать мне маленький подарок за хорошее время?
Он встал и запрыгал по комнате, пытаясь влезть в брюки. Эта ночь опустила его достоинство на глубину, которой он раньше и представить себе не мог. Он порылся в карманах в поисках денег. Почти все его наличные достались Гранд-отелю, осталась только двадцатирублевая купюра и немного мелочи. Ирина посмотрела на нее с отвращением, и он попытался объяснить ей, что может спуститься в холл и снять деньги с «Визы». Она нахмурилась и сказала:
—
— Нет-нет, я не предлагаю тебе «Визу». Я
