она. — Спрут ползет.

Макс поднял голову; решительно прорезая толпу, к столу направлялся коренастый мужчина, только еще вступавший в средний возраст. На багровом лице незнакомца играла плотоядная ухмылка.

— Это Гастон, поставляет в ресторан мясо, — сообщила Фанни. — Препротивный тип, но мясо всегда отличное. Придется с ним станцевать.

— Bonsoir ma jolie![172] — Не обращая на Макса ни малейшего внимания, Гастон остановился перед столом и, поманив Фанни пальцем, принялся вилять обширными бедрами. — Пасодобль играют — как раз для нас с тобой.

Фанни, будто извиняясь, сжала Максу плечо и с откровенно фальшивой улыбкой на лице двинулась на танцпол; Гастон, якобы поддерживая ее, положил свою лапу пониже талии.

Заметив, как помрачнел Макс, Кристи погладила его по руке:

— Тебе он не соперник, волноваться, по-моему, совершенно не стоит. Слушай, ты не против, если мы тебя ненадолго оставим? Чарли утверждает, что в пасодобле он второй Нуреев.

Макс изо всех сил старался не смотреть, как руки Гастона блуждают по телу партнерши, и вдруг услышал знакомый пронзительный голос: рядом возникла мадам Паспарту. В лимонно-желтом платье, с серьгами из перьев цвета мяты, она выглядела очень эффектно.

— Нельзя сидеть в одиночестве, месье Макс. Вы должны танцевать. Мы должны танцевать.

Застигнутый врасплох, Макс огляделся, но помощи ждать было неоткуда. Без всякой охоты (наверно, то же чувство испытывала и Фанни) он повел свою райскую птицу на площадку перед сценой.

Однако там он быстро позабыл свою досаду. Мадам Паспарту танцевала великолепно, ступала легко и точно, умело скрадывая его собственные промахи; когда он путался, она вела его сама, когда следовало кружиться, подталкивала его, и благодаря ей он почувствовал себя куда более искусным танцором, чем был на самом деле. Уже через несколько минут они двигались настолько слаженно, что Макс немного расслабился и начал поглядывать на танцующие рядом пары. А там было на что посмотреть: все веселились от души, кто во что горазд, иногда стиль был очень далек от канонического.

Самая юная танцовщица, девчушка лет семи с угольно-черными локонами, разучивала движения танца старинным способом: став ножками на дедушкины туфли, она обеими руками обхватила его ногу, чтобы не свалиться ненароком посреди какой-нибудь фигуры. Осторожно переставляя ноги, дед одной рукой придерживал внучку за плечо, а другой сжимал бокал вина. Позади них Макс увидел Фанни; она всем корпусом откинулась назад, отстраняясь от наседавшего Гастона. Заметив Макса, она закатила глаза и, страдальчески оскалившись, скрипнула зубами. Гастон принял ее гримасу за блаженную улыбку и заухмылялся еще шире.

Руссели, вот кто демонстрировал односельчанам настоящий пасодобль: тела прижаты друг к другу, спины прямые, плечи расправлены, мизинцы оттопырены. Меняя направление движения, оба в одну и ту же секунду резко поворачивали головы, как будто их дергали за невидимую веревочку, а Людивин подчеркивала поворот, отбрасывая назад ногу в туфле на высоком каблуке. Макс указал на них своей партнерше, которая тоже не без шика отбрасывала назад ногу, и та кивнула:

— В молодости они даже завоевывали медали на конкурсах танцев. Обратите внимание, месье Макс, как они движутся, — на пальчиках, только на пальчиках.

Макс тоже поднялся на цыпочки и двинулся по периметру танцпола, куда мягко, но настойчиво направляла его партнерша. Там, в дальнем, самом темном углу он разглядел Чарли и Кристи. Не замечая ничего и никого вокруг, прильнув друг к другу, они почти не шевелились. Мадам Паспарту удовлетворенно вздохнула и увлекла Макса обратно под свет фонарей, при крутых поворотах обмахивая ему подбородок перышками серег.

Он отвел мадам Паспарту назад к ее друзьям, поблагодарил за урок танцев и тут увидел Фанни; она улизнула к вертелу с барбекю и уже наполняла две тарелки. Подойдя сзади, Макс тронул ее за руку. Фанни вздрогнула и отпрянула, но, увидев Макса, заулыбалась:

— Я думала, это он, опять плясать потащит. Сказала, что мне нужно вас накормить, только так смогла отвязаться. — С этими словами она вручила ему тарелки с розовыми и подгоревшими до черноты кусками баранины; на запеченной картошке с сыром золотилась аппетитная корочка. Фанни надула губки: — Впрочем, вы прекрасно провели время с Мими. Со всеми так танцуете?

— А, так ее зовут Мими? Я и не знал.

Отличное имя для такой ловкой танцорки, подумал он.

Вернувшись к столу, они обнаружили, что Чарли с Кристи еще не вернулись из своего темного уголка. Наконец-то Макс остался с Фанни наедине.

— А ведь с момента нашего знакомства мы сейчас впервые вдвоем, не считая, конечно, полутора сотен посторонних людей.

Фанни подняла на него округлившиеся темные глаза:

— Где тут посторонние?

Забыв про еду, Макс ласково приложил ладонь к ее щеке.

— Знаете, мне кажется...

— Ничто, ничто на свете не разжигает аппетит так, как быстрый пасодобль! — послышалось рядом. Это вернулся Чарли, взъерошенный, слегка обалдевший и совершенно счастливый. — Попробуй, сам увидишь. — Спустившись наконец с седьмого неба, он разглядел волнение на лице друга: — Ох! Виноват, помешал. Черт меня побери!

Чарли прямо-таки корчился от неловкости, смущения и раскаяния.

— Что он говорит? — со смехом спросила Фанни, слегка касаясь бедром бедра Макса.

— По-моему, он волнуется, что у нас ужин остывает, — сказал Макс, глядя на до смешного покаянную физиономию Чарли. — Давай-ка садись с нами. А куда ты дел Кристи?

Чарли вновь засиял от счастья:

— Она нам еду набирает. Чудо, а не девушка. Вечер просто замечательный. — Он одарил Фанни широкой улыбкой. — Bello fiesta[173]... А, вот и она.

Поставив тарелки на стол, Кристи села и недовольно покачала головой:

— К вашему сведению, юристка тоже сюда явилась. Я даже опасалась, что она пригласит меня танцевать. Макс, объясни ему, — попросила она, заметив, что Чарли крайне озадачен ее словами.

Все принялись за еду, а Макс по-английски и по-французски (ради Фанни) рассказал о проделках местного нотариуса, и друзья завертели головой, высматривая среди собравшихся Натали Озе. Первой ее заметила Фанни. Натали сидела за столом вместе с четой Вильнёв-Лубэ и стройным, модно одетым пожилым господином. Презрительно фыркнув, Фанни назвала его accessoire[174] Натали. Макс же искренне обрадовался ее появлению. Навряд ли она пришла бы, если бы Руссель проговорился ей про вино. Но пусть лучше эта история подождет до завтра.

Сыграв несколько номеров, восторженно принятых публикой, аккордеонисты вернулись в кафе и налегли на анисовый ликер; диск-жокей тем временем отлаживал звук. Сначала из усилителей раздался треск, но его тут же сменила ритмичная музыка, и площадь заполнил тягучий, хрипловатый и неотразимо обольстительный голос Дианы Кролл. Пела она по-английски, но всем было ясно, что это не просто песня, а зовущий к любовным утехам жаркий шепот:

Макс встал, взял Фанни за руку и ощутил под пальцами ее учащенный пульс.

Кристи улыбнулась и подмигнула:

— Танцуйте в свое удовольствие, будто вокруг ни души.

И они отдались танцу под одобрительными взглядами tout le village