на соседнюю лезь.Ноот приторно-постнойшестерки монахинь —подступает морская болезнь.Верхоглядуони только шуткой покажутся,католическо-римскойсмиренной икрой,но в чертах лицемерия,тупости,ханжествапроступал ужеамериканский покрой.Но еще не видатьворотил с Уолл-стрита:пароход невелик,пассажир — середняк.И еще за туманомАмерика скрыта.Маяковский с ней встретитсятолько на днях.Путь к концу…И уже, начиная с Гаваны,потянуло удушливо сладкимгнильем:то ли дух переспелыйананасно-бананный,то ли смрад от господ,принимающих ванны,прикрывающих плотьраздушенным бельем.Здесь,какие бы диваего ни дивилии какой бы природацветной ни была,—из-за пальм и банановувидел он Вилли,у которого белымразбита скула.Черной с белою костьюприметил он схватку.Как бы мог онза неграударить в ответ!Как лицо это наглоемог бы он — всмятку!Но нельзя:дипломатия,нейтралитет!От Гаваны отчалили,двинулись к Мексике…«Раб», «лакей», «проститутка» —гнилые слова,уж давно потерявшие смыслв нашей лексике,здесьопять предъявляютсвои права…Трап опущен,он сходит с борта парохода.Все чужое,такое,к чему не привык:непохожи дома,незнакома природа,непонятны поступки,несроден язык.Мексиканскиеширокополые шляпы,плавность жестов,точеность испанистых лиц…Но повсюду Америкитянутся лапы,пальцы цепких концерновв природу впились.Дни ацтеков,земля их забытых владений,первобытной общиныуплывших веков…Поезд мчитсямеж кактусовыхпривидений,южных звезди, как звезды,больших светляков…
