что были лишь красивой оболочкой для низменной страсти.

– Перестань! – крикнула Жанетта. – Я не позволю тебе коснуться меня! Я вообще не желаю выходить за тебя замуж! Убирайся!

Он расхохотался. Потом глаза его потемнели, взгляд нарочито медленно прошелся по Жанетте.

– Мне нравится твой пыл…

Ален шагнул вперед. Жанетта отступила. Он быстро вернулся к двери, запер ее и положил ключ в карман.

– Ты не сделаешь этого!

– Моя невинная крошка! Пройдет совсем времени, и ты будешь умолять меня насиловать тебя, потому что это доставит тебе большое наслаждение.

– Я буду ненавидеть тебя! Я уже нанавижутебя!

– А за что скажи на милость? Я долго ждал, ждал бы и дольше, но ты перегнула палку своей строптивостью, Жанетта. Ты созрела для плотских утех, вот и давай предадимся им.

Что-то во взгляде и позе Алена подсказало Жанетте, что сейчас он на нее набросится. Она побежала к окну, хотя и знала, что не сможет спрыгнуть со второго этажа. Ален схватил ее за руки. Он был не столько силен, сколько массивен, и без труда подмял ее под себя, сорвав пеньюар.

– Отпусти меня сейчас же, животное! – крикнула Жанетта, сопротивляясь изо всех сил.

Она лягалась, кусалась, царапалась и в конце концов заставила Алена ослабить хватку. Вырвавшись, она поняла, что ей некуда бежать, негде укрыться. Тогда она забилась в угол за туалетный столик. Ален поднялся – растрепанный, с лихорадочным блеском в глазах – и начал медленно подступать к ней. Спешить было некуда, Жанетта сама себя загнала в ловушку.

Вскоре он уже склонялся над ней, тяжело дыша от предвкушения. Девушка попыталась нырнуть под его протянутую руку, но не сумела и в отчаянии забарабанила кулачками по его груди. Это, казалось, только разжигало его похоть. Наконец Алену наскучила борьба, он схватил Жанетту за руку, потащил к кровати и швырнул на нее, навалившись сверху. Руки его начали шарить по ее телу, едва прикрытому тончайшей сорочкой. Взявшись за ворот, он разорвал ее, и Жанетта предстала перед ним обнаженная.

Девушка пыталась прикрыть наготу, но Ален ухватил ее за оба запястья и сжал их одной рукой у нее над головой.

– Я знал, что хорошо разбираюсь в женщинах…

Жанетта испепелила его взглядом. Страх был забыт, остались ненависть и страстное желание любой ценой избежать насилия.

– Все равно ты станешь моей, – прошептал Ален ей на ухо, тяжело дыша.

Жанетта была прекрасна в гневе: аметистовые глаза потемнели, волосы рыжей гривой разметались по постели, грудь высоко вздымалась.

Не выпуская ее рук, Ален расстегнул штаны и грубым, бесцеремонным движением вошел в ее тело. Его губы, припухшие и мокрые, шарили по Жанетте, сколько могли достать, пока он упоенно насиловал ее.

Когда этот кошмар кончился и Ален, удовлетворенный, перекатился на спину, Жанетта не двинулась с места.

Боль и ярость смешались в ней воедино, слились с горечью от сознания, что все кончено, что она никогда уже не сможет подарить свою девственность любимому человеку.

Проснувшись на следующее утро, Жанетта ощутила боль во всем теле. Ей было трудно даже повернуться на другой бок. К счастью, Ален ночью незаметно удалился, и постель ее оказалась пуста. Зато оставался бессильный гнев, и она яростно сжимала кулаки, заливаясь слезами. То, что она мечтала подарить Жан-Клоду, было беспощадно отнято другим, и при мысли об этом ее охватывало невыразимое отчаяние.

– Ты все растоптал, Ален! – рыдала Жанетта, обняв подушку. – Ты растоптал меня!

Без сомнения, Жан-Клод ожидает найти свою невесту нетронутой. Возьмет ли он ее теперь – обесчещенной? На его месте почти каждый отвернулся бы от нее.

Нет, Жан-Клод все поймет! Он не бросит ее в беде!

Но Жанетта и сама не слишком верила в это. Жан-Клод был воплощением аристократа, дворянина, честь слишком много для него значила, и едва ли он захочет связать судьбу с девушкой, чья невинность досталась другому. И она уже не могла ничего изменить.

Но если Жан-Клод от нее отвернется, что тогда? Кому она нужна? Остается только Ален!

Она снова залилась слезами и забарабанила кулачками по постели. В эти минуты она ненавидела весь мужской пол – ведь это из-за них ее жизнь теперь загублена. Когда слезы иссякли, она еще долго лежала в постели, чувствуя, как сердце ее сковывает ледяной холод.

Нет, за Алена она не выйдет ни за что на свете! Она не покорится насильнику и не поступит по указке отчима, который потворствовал насилию. Если Жан-Клод не примет ее такой, какая она есть, значит, он недостаточно ее любит. Тогда останется только одно – снова обратиться в бегство. Бежать, бежать от всех! Но вопреки предостережениям рассудка сердце верило, что первая любовь преодолеет все преграды, что Жан-Клод окажется выше условностей и с восторгом примет ее в качестве своей супруги.

Потому что иначе незачем жить.

Укрепив свою решимость, Жанетта выбралась из постели и накинула пеньюар. И одежда, и сама она, казалось, несли на себе неистребимый запах мужчины, которого девушка ненавидела так же сильно, как любила Жан-Клода. Нужно было поскорее смыть с себя следы его ненавистных прикосновений.

Жанетта вызвала горничную, приняла ванну и переоделась. В гостиной ее ожидала Гретхен, но ни ласковое объятие тетки, ни слова утешения не сумели растопить глыбу льда, сковавшую ее сердце. Даже лицо ее стало походить на бесстрастную; застывшую маску.

– Нам нужно поговорить, малышка.

Жанетта примостилась на диване, передернувшись от болезненного ощущения между ног.

– Словами делу не поможешь, тетя. Что можно добавить к тому, что я обесчещена Аленом, но не могу стать женой этого негодяя?

Ее голос был пустым и холодным. Гретхен со вздохом протянула ей чашку горячего чаю.

– Порой мужчины поступают жестоко, потому что для них мало значит то, что так важно для нас, женщин. Впрочем, ты права – человек, который надругался над твоим телом, надругается и над твоей душой. Он сведет тебя в могилу, только и всего. Я не допущу этого.

В глазах Жанетты блеснула искра надежды.

– Я не хочу, чтобы вы тоже пострадали, тетя.

– Со мной ничего не случится, дорогая, – отмахнулась та. – Я прожила долгую жизнь и научилась противостоять таким, как эти двое.

– Что же мне делать? Я люблю Жан-Клода и надеюсь, что эта любовь взаимна. Возможно, он возьмет меня в жены и увезет отсюда.

– Возможно, – повторила Гретхен без особой уверенности. – Оставь пока эти мысли. Все всегда кончается хорошо, помни об этом. Твой отчим и жених наверняка теперь уберутся восвояси, и мы составим план, как тебе увидеться с Жан-Клодом, а пока давай прогуляемся в порт и подышим морским воздухом. Тебе сразу станет легче.

Девушка слабо улыбнулась и потупила взгляд. Возможно, ей и впрямь не повредит глоток свежего воздуха.

Вошла экономка и объявила о прибытии барона де Вердена и графа де Бонтемпа. Жанетта выпрямилась и так стиснула чашку, что побелели пальцы. К ее возмущению, Эдуард и Ален сияли улыбками, как будто были весьма довольны собой. Поклонившись дамам, они вручили каждой по красивой коробочке – судя по всему, из ювелирной лавки.

Не поднимая взгляда, Жанетта поставила чашку на блюдце и открыла коробочку. На черном бархате сверкала и переливалась бриллиантовая брошь. Девушка побледнела, как будто ей дали пощечину, – ведь это была плата за отнятую девственность. Она посмотрела на жениха – взгляд ее был так же холоден, как и блеск бриллиантов.