глаза, такие же, как у Деборы, волосы, но он все-таки индеец, неспособный понять чувства, мысли и образ жизни белой женщины. С другой стороны, сама Дебора не имела представления, что творится в голове у Ренно.

Больше всего девушка боялась забеременеть. Тогда она будет обречена провести остаток дней в селении сенеков, вдали от своего народа. Дебора не могла смириться с перспективой стать, как и Ренно, белой индианкой.

Ренно смотрел на отблески света, пляшущие по лицу девушки, и понял, что сейчас, несмотря на физическую близость, Дебора далеко отсюда.

— Де-бо-ра печальна, — наконец сказал он. Девушка не хотела лгать ему, но не знала, как объяснить свои чувства, и просто кивнула.

— Хочешь, мать Ренно научит тебя делать мокасины?

— Она учит меня. И Са-ни-ва тоже, — добавила она, прежде чем Ренно успел задать следующий вопрос. — Она показала мне, как сделать мягким мясо бизона, которое я приготовлю для тебя завтра вечером.

Ренно чувствовал, что Дебора отдаляется еще больше, и расстроился.

— Если бы Ренно жил в поселении моего народа, — сказала она, надеясь, что молодой человек поймет ее чувства, — он скучал бы по своей семье и друзьям. Он скучал бы по охоте с Эл-и-чи и беседам со старшими воинами.

Ренно понял. Он вспомнил историю женщины эри, похищенной сенеками. Она стала женой воина, и с ней обращались как с равной. Но она перестала есть и спать, и так тосковала по родному племени, что в конце концов умерла.

— Слова Де-бо-ры верны, — сказал Ренно, поднимаясь на ноги. — Я буду думать о них.

Набросив на плечи накидку из шкуры бизона, белый индеец ушел в ночь. Дебора надеялась только, что ее жалоба не обидела его.

Ренно миновал частокол, пересек поле и остановился на вершине поросшего лесом холма. На поляне было еще холоднее, но Ренно долго всматривался в усеянное звездами небо. Странно, но он совсем не удивился словам Деборы. Он и раньше часто замечал тоску в глазах девушки, когда та думала, что на нее никто не смотрит. Женщин сенеков с детства приучали стойко переносить тяготы. Де-бо-ра тоже была сильной, но совсем другой. Она многого не знала о жизни сенеков. Неудивительно, что Ба-лин-та постоянно находилась рядом с ней, особенно во время отлучек Ренно на охоту.

Де-бо-ра была его женщиной, и Ренно отвечал за нее. Если бы на ее месте оказались Йала или Ановара, он бы так не тревожился, потому что они обе были сенеками. Но Де-бо-ра нуждалась в защите и помощи всей семьи.

Ренно хотел было спросить совета у маниту, но тут же передумал. Мужчина сам должен решать проблемы, связанные с его женщиной, и духи только посмеются, если он обратится к ним за поддержкой.

Ренно понимал, что Де-бо-ра страдает, но не винит его в этих страданиях. При этой мысли ему стало немного легче, и все же Ренно не знал, как помочь девушке.

Ночь тянулась долго. В кустах бродили звери. Ренно не мог пойти за советом к Ине или Са-ни-ве, потому что старший воин должен иметь обо всем собственное суждение. Женщины пожалеют его, но перестанут уважать.

Мало-помалу небо становилось светлее. Высоко над головой Ренно появилось крохотное пятнышко, но нужно было обладать очень острым зрением, чтобы его разглядеть.

Ренно наблюдал, как пятнышко становится все больше, и не удивился, узнав ястреба.

Может, это снова тот самый ястреб, сын огромной маски, наставницы Ренно. Молодой человек поспешно прогнал эту мысль и принялся ждать, что будет делать птица.

Ястреб опускался все ниже, дважды описал круг, скользнул к земле и опять поднялся в небо.

Ренно не двигался.

Ястреб полетел точно на юго-восток.

Ренно смотрел на птицу, пока та не исчезла из виду. Теперь он знал, что нужно делать. Ренно вернулся в спящее поселение и направился к дому.

Дебора, притворяясь спящей, наблюдала, как Ренно снял накидку и уселся перед огнем. Его лицо было неподвижно, и девушка в который раз удивилась, как часто сенеки читают мысли друг друга, а она ничего не может увидеть в их глазах.

Забрезжил рассвет, и девушка потянулась, притворяясь, что только проснулась:

— Я приготовлю завтрак.

Ренно покачал головой:

— Сегодня я буду есть у отца.

Он снова ушел из дома, и Дебора поняла, что Ренно принял важное решение.

Великий сахем, его жена и дочь уже приступили к завтраку. Ина сразу освободила место для сына справа от Гонки и подала миску похлебки.

Ренно ел молча.

Ина подала знак, и Ба-лин-та следом за ней вышла из дома.

Мужчины еще долго сидели молча, прежде чем Ренно сказал:

— Душа Де-бо-ры больна. Белая женщина ничего не говорит мне, но страдает, потому что скучает по своему народу.

Гонка осторожно подбирал слова:

— Что ты хочешь сделать?

— Я прошу твоего позволения вернуть ее в поселение белых.

— Я надеялся, — сказал великий сахем, — что Де-бо-ра станет женой Ренно, потому что кожа ее такого же цвета, что и твоя. Но она не сенека, так что, может быть, лучше, если она уйдет. Ты взял ее у гуронов и имеешь право поступать с ней так, как считаешь нужным.

Ренно был удовлетворен. И тут Гонка удивил сына:

— Ренно пойдет в землю белых.

Ренно не знал, что ответить.

— Скоро придет день, — начал Гонка, — когда сенеки и другие ирокезы захотят еще больше огненных дубинок и стрел из металла. Мы еще не друзья белых, и они еще не друзья сенеков. Но ты узнаешь их, и они станут доверять тебе. Тогда они будут доверять всем сенекам.

Ренно и в самом деле хотелось побывать в селении белых и познакомиться с людьми, чьи предки были и его предками. Хотя он знал, что никогда не станет одним из них, никогда не покинет сенеков.

— Через несколько месяцев, — продолжил Гонка, — английские белые будут просить ирокезов о дружбе.

Ренно удивился, с какой уверенностью отец высказал это предположение.

— Пришли вести из маленькой деревни сенеков и от могауков, что отряды гуронов идут по их землям. Гуроны нападают на поселения белых.

— Гуроны так раньше не делали, — возразил сын. Великий сахем кивнул, подтверждая правоту сына.

— Французские белые платят гуронам за эти нападения.

Неудивительно, что Гонка был вождем всех ирокезов! Никто не мог сравниться с ним умом.

— Когда белые попросят нас о помощи, я должен буду собрать совет ирокезов. Вожди и старейшины захотят услышать слова Гонки, прежде чем принять решение. Если бы это случилось сегодня, я не смог бы ничего сказать. Поэтому я должен больше узнать об английских белых.

Ренно начал понимать, чего хочет отец.

— Сын, ты будешь моими глазами. Ты будешь моими ушами. Ты скажешь мне, можем ли мы доверять белым. Ты поможешь мне решить, будем ли мы покупать у них огненные дубинки и вести переговоры.

Ренно уже видел день, когда сенеки с огненными дубинками пойдут на гуронов, но не хотел, чтобы это желание повлияло на его решение. Ему доверено дело огромной важности.

— Ты возьмешь шесть воинов, когда поведешь Де-бо-ру к ее народу. Ты проследишь, чтобы с ней ничего не случилось в пути, и отдашь ее Уилсону, вождю белых. Тогда он поймет, что ты пришел с