– Ты не пожалеешь об этом, брат, – горделиво вздернув подбородок, промолвил Ариасп. – Скажи, когда выступать.
– Еще не скоро, – сказал Дарий, приблизившись к парапету, который тянулся по всему периметру плоской крыши. – Сначала нужно прорыть канал в Аравийское море, чтобы по нему свободно могли проходить морские суда. Потом надо будет послать на разведку быстроходный корабль с опытным мореходом во главе. Этому мореходу предстоит добраться до берегов Индии, отыскать устье реки Инд и подняться по Инду до города Пурушапура.
Мой друг Гистией обещал мне найти умелого и отважного морехода, которому я смогу доверить это опасное дело. Пробраться во владения индов по суше неимоверно трудно. Путь туда со стороны Гедросии пролегает через безводную пустыню, а со стороны Бактрии дорога ведет по горам Гиндукуш, самым высоким в Азии. Вот я и хочу, чтобы мои лазутчики проникли к индам по реке Инд, которая, по слухам, шириной не уступает Нилу.
– Когда же начнутся работы по сооружению канала? – нетерпеливо проговорил Ариасп, мигом позабывший про свои упреки к старшему брату.
– Об этом можно будет говорить только после возвращения Аспатина и Хети, – спокойно ответил Дарий, любуясь с высоты видом Мемфиса.
– Кто такой этот Хети? – вновь спросил Ариасп.
– Главный землемер, – пояснил Дарий.
– Полагаю, он знает свое дело?
– В этом можешь не сомневаться, брат! – значительным тоном произнес Дарий. – Именно Хети и будет руководить всеми работами по сооружению канала.
На этом беседа двух братьев закончилась.
Порт Навкратис был основан эллинами при фараоне Нехо[126], который был поклонником всего греческого и именно торговле с греками предпочитал любую другую. Навкратис строили сообща следующие города: из ионийских – Хиос, Теос, Фокея, Милет и Клазомены; из дорийских[127] – Родос, Книд, Галикарнас и Фаселида; из эолийских[128] – одна Митилена.
Долгое время Навкратис, расположенный на Канобском рукаве Нила, был в Египте единственным торговым портом для чужеземцев: другого не было. Если чужеземный корабль заходил в какое-нибудь другое устье Нила, то его владельцу нужно было принести клятву, что это случилось непредумышленно, после чего корабль обязан был повернуть именно в Канобскую протоку. А если нельзя было подниматься вверх против течения, то приходилось везти товары на египетских барках вокруг Дельты до Навкратиса.
При преемниках Нехо чужеземные торговцы уже могли свободно торговать не только во всех городах Дельты, но и в самом Мемфисе.
Дарий, посетивший Навкратис в конце декабря, встретился там с Гистиеем.
Эллин прибыл на царский корабль, украшенный красными вымпелами, развевающимися на ветру, и царским штандартом, сверкавшим позолотой на солнце. Собственно, это была ладья последнего фараона Псамметиха, убитого Камбизом. Благодаря стараниям Уджагорресента корабль, построенный из ливанского кедра, был в прекрасной сохранности, его команда состояла сплошь из египтян.
Дарий встречал Гистиея в просторной рубке, расположенной в самом центре верхней палубы. Снаружи рубка напоминала самый обычный дом с окнами и плоской кровлей, какие возводят египтяне среднего достатка. Внутри пол и стены были покрыты коврами самых ярких расцветок; задвижки на окнах и столбы, поддерживающие крышу, были украшены причудливой резьбой. Просторное помещение было разделено ширмами из раскрашенного тростника на несколько комнат, самая большая из которых напоминала нечто среднее между трапезной и приемным залом.
У Дария на приеме был Артабан, недавно вернувшийся с золотых приисков в Нубийской пустыне. Однако царь тотчас же прервал беседу, едва Дарию сообщили о визите Гистиея. Дарий дал понять Артабану, что аудиенция закончена и он может удалиться.
Выходя из приемной залы, Артабан нос к носу столкнулся с Гистиеем, который с вежливым полупоклоном посторонился, уступая дорогу брату царя. По этикету Артабану следовало ответить поклоном на поклон или хотя бы кивнуть Гистиею из вежливости. Но Артабан надменно вскинул голову и величаво прошествовал мимо грека, презрительно процедив сквозь зубы: – Каких только ничтожеств не встретишь у моего брата!
Хотя сказано это было на фарси, тем не менее Гистией понял смысл фразы, поскольку, общаясь с персами, неплохо усвоил их язык. Поджав тонкие бескровные губы, Гистией бросил на удаляющегося по палубе корабля тучного Артабана взгляд, полный ненависти.
«Погоди, боров! – мстительно подумал Гистией. – Я припомню тебе это!»
Впрочем, раздражение, вызванное грубостью Артабана, мигом улеглось в душе милетского тирана при виде искреннего радушия царя Дария.
После обычных вопросов о здоровье и благополучии родственников Дарий заговорил с Гистиеем о главном:
– Выполнил ли ты мое поручение, Гистией? Нашел ли нужного мне человека?
– Государь, – молвил в ответ милетский тиран, – с того самого дня, когда твой гонец передал мне твою просьбу, я занимался только этой заботой. Я нашел тебе самого лучшего морехода из всех имеющихся под небом Ойкумены. Его зовут Скилак. Он родом из карийского города Карианды.
– Где же он? – выразил нетерпение Дарий. – Почему ты не взял Скилака с собой?
– Дело в том, что Скилака нет в Навкратисе, – ответил Гистией. – Он находится сейчас в соседнем городе Гермополе, покупает там канаты для своего корабля. Но уже завтра Скилак будет здесь.
– Ты объяснил ему суть моего замысла? – Дарий жестом указал гостю сесть на стул подле себя.
– Конечно, повелитель. Скилак сам давно мечтает побывать в южных морях, поскольку западные и восточные уже исхожены им вдоль и поперек.
