Каждый из них одинок, и надежды на установление связи нет. Джонни уперся носом в ветровое стекло и следит за дорогой. Как за хищником, который вот-вот вцепится ему в горло; он тоже нажимает на воображаемые педали. Это все-таки лучше, чем если бы он сидел без дела. Джонни с трудом сдерживается, чтобы не орать от страха на каждом метре пути. Но он срывается, несмотря на все свои усилия:
— Осторожней! Осторожней, черт возьми!
— Пахнет горелым! Пахнет горелым! Стой!
Джонни так и подпрыгнул на сиденье. Еще немного, и он проломил бы головой крышу кабины. Жерар резким движением оттолкнул его: Джонни пытался перехватить у него руль. Зачем, черт побери? Джонни рухнул в свой угол, издал короткий, странный писк, дернул ручку дверцы и выпрыгнул. Штурмер выключил мотор, и грузовик остановился. Потом тоже вышел из кабины, и тоже довольно поспешно.
Одного взгляда было достаточно, чтобы он успокоился: струйка едкого белого дыма поднималась из- под левого переднего колеса.
— Эй, Джонни! Пустяки! Колесо греется! — и поскольку тот не ответил, Жерар добавил: — Переднее!
Он взял из-под сиденья два гаечных ключа, из перчаточного ящичка достал фонарик. Джонни молча подошел к нему сзади.
— Принеси домкрат. Тут дела на пять минут.
Это и впрямь несложно. Лежа у рессоры, Джонни уже завинчивал клапан домкрата, когда его взгляд привлекла одна деталь, показавшаяся ему подозрительной.
— Жерар, иди-ка сюда!
Штурмер щелчком отбросил сигарету в сторону.
— Что случилось?
— Посмотри-ка с другой стороны… Там в креплении амортизатора есть шплинт?
— Где это?
— Внизу у рессоры.
— Есть, вижу.
— Черт! А с этой стороны он выскочил!
— Подожди-ка…
Джонни двумя руками подтягивается на рессоре, потом отпускает. Слева передний мост заметно подбросило.
— Пожалуй, и в гидравлическом амортизаторе не осталось ни капли!..
Жерар полез под грузовик к Джонни. Луч фонарика направлен на амортизатор, желтое пятно освещает болт наполнительного отверстия. На металле две глубокие царапины — они, несомненно, оставлены каким-то инструментом. Штурмер вытащил свой носовой платок, поплевал на него, вытер болт. Слой грязи сошел, блеснул металл. Напарники переглянулись. Сейчас они уже не просто напарники, на время они друзья.
— Что скажешь?
Полоборота ключом. Жидкость должна брызнуть. Но из-под болта появляется одна жалкая капелька, дрожит и никак не решится упасть.
— А с той стороны? — спрашивает Джонни чересчур ровным голосом.
Подвеска другого колеса в порядке, на боках никаких царапин, шплинт на месте, пробка прочно завинчена. Когда Жерар взялся за ключ и как следует нажал, жидкость так и брызнула.
Это подстроено. Сомнений быть не может. С минуту они молчат, до того это кажется неправдоподобным. Господин Смерлов, в ваших интересах никогда не попадаться этим двоим: беседа была бы не из приятных…
— В ящике есть жидкость?
— Не думаю.
— Как считаешь, много надо?
— Не знаю. Наверное, с бутылку.
— Но у нас есть вода. Она тоже сойдет.
— Да. Через полгода амортизатор выйдет из строя. Но нам-то наплевать! Если их к тому времени не заменят…
Через десять минут они все привели в порядок и отправились дальше, осмотрев и проверив все, что было можно.
— И все-таки, — говорит Джонни, — все-таки надо совсем потерять совесть!
— Послушай, старик, тип, который это сделал, хотел получить работу, согласен? Он хотел денег, нуждался в деньгах, считай как хочешь. А деньги немалые. Он — как мы. Понимаешь? Как ты и как я. Понял, что я хочу сказать?
— Пожалуй…
— Вот именно. Сейчас ты возмущаешься, потому что нашлась сволочь похлестче тебя. Но не думай так, дорогой мой. Тут дело только в степени подлости, не больше…
— Но в конце концов…
— Никаких концов, дружище. Не знаю, кого бы я лично предпочел: типа, который ради денег способен убить двух человек, или тебя, который хочет заработать, но взваливает весь риск на меня и всякий раз смывается.
Джонни, задетый за живое, молча покуривает свою сигарету. Грузовик продолжает ползти через ямы и бугры. Время от времени Жерар пытается перейти на вторую скорость, хотя и это в общем-то не скорость — самое большее 15 километров в час, — чепуха. Но машину начинает заносить. Джонни зеленеет от страха, и Штурмер со вздохом сбрасывает газ.
Ночь тянется бесконечно.
Каждая пройденная выбоина — чудо, тревожное чудо: они боялись поверить, что оно свершилось, и не знали, свершится ли еще раз. Когда переднее колесо приближалось к очередной ямке, она сразу бросалась в глаза при свете луны — черный зловещий круг с четкими очертаниями. Жерар снимал ногу, чуть касавшуюся педали газа, и мягко ставил ее на педаль тормоза. Теперь уже не мотор толкал грузовик вперед, а инерция его массы. Колесо скатывалось в ямку — надо было притормозить, но не заглушить мотор! Копесо скрежетало, проворачивалось, еще немного, еще… Колесо на дне, и теперь нельзя даже перевести дыхание, надо нажать поскорее на правую педаль, выровнять грузовик — ведь рама уже дрожит. Все это время оба они — может быть, Джонни чуть сильнее Жерара — дрожат от страха, оба боятся вздохнуть, пока это не кончится, пока тяжелая машина не выровняется. Но через минуту все начинается сначала…
Лица у обоих мокрые, будто оба только что из-под дождя.
Выбоины попадались все реже. Через четверть часа, если удастся дожить, они выйдут на «гофрированное железо». Так называют в тропических странах волнистые участки. Ливни в сезон дождей намывают на твердых дорогах тысячи желобков, совсем неглубоких — несколько сантиметров, не больше, — и очень узких. По такой дороге нужно ехать с несколько повышенной скоростью, до 80 километров в час; тогда грузовик летит по ребрам желобков, словно по ультрасовременному шоссе. Вся трудность в том, чтобы набрать эту скорость, не подвергаясь риску. Для этого нужно двести метров гладкой дороги… Найдут ли они такой участок?
— Берись за руль, старик. Я больше не могу.
Переехав последнюю выбоину, грузовик остановился. Оба вышли. Жерар чувствовал себя вконец разбитым. Он вытер о штаны мокрые ладони. Подул слабый ветерок; мокрые от пота рубашки прилипли к телу вызывали дрожь. Жерар вытащил из сумки чистую. Он решил обсохнуть, прежде чем надеть ее, и обдувавший ветер показался ему теплым. С рубашкой в руках он постоял немного, разминая усталые мышцы…
Джонни тронулся с места, как новичок. Он бросил сцепление чересчур нервным движением, отчего
