Александра? Ни-ко-гда! В какой ужас придет ее мама, узнай она об этом!
Когда они вошли в пустую кабину лифта, интимность происходящего стала явственнее.
– Какой этаж? – спросил он низким и глубоким голосом, склонив голову. Его зеленые глаза сверкали как изумруды в королевской короне.
– Двенадцатый, – вылетело из ее пересохшего внезапно рта. Сердце ее стучало как бешеное. Господи, Филадельфия действительно опасный город! И вообще не следует молодой девушке оставаться в кабине лифта с малознакомым мужчиной, даже если он до этого отдал ей свой бифштекс.
Лифт плавно остановился на двенадцатом этаже, и они вышли в просторный холл. Звук шагов заглушал ковер темного винного оттенка, на котором красовались вазы с живыми цветами. Вдоль стен стояли стулья, выполненные в викторианском стиле. Вокруг не было ни души.
Корделия указала на дверь своего номера.
– Окажешь мне любезность, посмотришь, как я устроилась? – неожиданно для себя самой произнесла Корделия. Боже, она приглашает его к себе! Но ведь это простая формула вежливости, ничего больше.
Арчибальд Бертольди некоторое время сомневался. Зайти-то можно, но что из этого получится? Ведь ему надо торопиться на деловую встречу.
– Ну, разве что на секунду, – сказал он и помог девушке открыть тугой дверной замок.
В этот момент они вновь слишком приблизились друг к другу. Корделия почувствовала запах дорогого одеколона, смогла разглядеть густые брови, длинные ресницы своего спутника. Ее пугало то, что вот-вот она окажется в своей комнате наедине с этим странным человеком. Это же надо было додуматься и пригласить его! Зачем? Жест вежливости, но какой опрометчивый!
Маленькая прихожая, затем просторная комната, большую часть которой целиком занимала огромная кровать. С одной стороны кровати был шкаф, с другой кресло, столик с телефоном, зеркало. Хорошо, что горничная привела в порядок постель, но шелковая ночная рубашка Корделии беспечно продолжала лежать на покрывале.
Арчибальд уставился на широкую кровать, на ночную рубашку и произнес:
– Знаешь, Корделия, не очень хорошая идея приглашать незнакомца в эту комнату. Но я рад знакомству с тобой, и мне у тебя нравится. Вид из окна славный, кровать удобно расположена. Хороший номер, лучшего и желать не надо. Гости к тебе заходят?
– Я никогда не делала этого раньше, то есть не зазывала к себе гостей мужского пола. У меня вообще не было опыта общения с мужчинами.
– Как это?
– Так. Не считать же опытом единственный случай, когда я в семнадцать лет влюбилась в дворцового садовника. Когда же мне стало ясно, что он только и мечтает о том, чтобы затащить меня в постель, рассталась и забыла глупого мальчишку. Забыла даже как его звать, ему тоже было семнадцать лет.
Излучая сказочное тепло, глаза Арчибальда внимательно и ласково смотрели на Корделию. Он по-кошачьи мягко сделал короткий шаг вперед. Все исчезло вокруг девушки, гостиничный номер пропал, она видела перед собой только эти волшебные зеленые глаза.
Арчибальд наклонил свою голову. О Боже! Его губы прикоснулись к ее губам, его руки сомкнулись в страстном объятии, сжав ее плечи.
Словно порыв ветра подхватил Корделию! Унесенная ветром, так она думала о себе самой, с удовольствием отвечая на страстные поцелуи своего нового знакомого. Конечно, делала она это недостаточно опытно, ну и что? Он понравился ей с первого взгляда, этот таинственный молодой мужчина.
Вдыхая его запах, Корделия видела свое и его тело обнаженными, распростертыми на широкой постели. Вот страсть, о которой она мечтала, но никогда еще не испытывала. Именно о таких моментах пишут в любовных романах, эти мгновения делаются смыслом жизни для многих девушек.
Руки леди Корделии обхватили его шею, она тесно прижалась к нему и прошептала:
– Александр, не обижай меня! Александр, милый, откуда ты взялся на мою голову!
Поцелуи делались все крепче, все страстнее становились объятия. Корделия запустила свои пальцы в густую шевелюру мужчины и спрятала лицо на его груди. Какой он нежный и добрый! Пусть думает о ней, что хочет, но она еще никогда в жизни так не целовалась! Но почему он молчит? Ему что, нечего сказать?
Корделия постепенно отодвинула свое лицо от груди Арчибальда-Александра, но тут же услышала:
– Не прячь свои губы! Не уходи!
Не уходи! Да куда же она уйдет?! Девушка как очарованная не могла отступить даже на полшага от Александра Карпентера. Он так нежно и страстно ее целовал! Корделия в глубине своей души уже знала, что этот мужчина подарит ей самые нежные ласки, научит искусству любви.
Она уже сейчас любила его язык, касающийся ее языка, любила его губы, выпивающие ее дыхание, его ладони, гладящие ее спину и ягодицы.
Ей хотелось понять, что же произойдет дальше, обострятся ли ее чувства после других его прикосновений? Или, наоборот, этот незнакомец станет ей неприятен? Ей не терпелось узнать о себе – девушке, становящейся женщиной – как можно больше. Перед ней открывался новый мир чувственного общения, мир полный тайн и неиспытанных доселе радостей. И конечно же ей хотелось узнать все об Александре Карпентере. Кто он? Какой он? Нравится ли она ему? Или же этот человек просто пользуется ее молодостью и неопытностью? Сколько вопросов, Боже мой!
– Нет, больше я не могу, не могу! – Руки девушки с силой уперлись в грудь Арчибальда-Александра, в голосе звучало отчаяние.
Чего теперь ей ждать от него? Как он сейчас поступит? Разозлится и уйдет? Или набросится на нее и начнет срывать одежду? Они ведь были в ее комнате одни, вокруг – ни души. Какой кошмар! Что скажет мать о такой, как она, дочери, которая сначала обедает наедине с незнакомым мужчиной, а потом дарит ему свои поцелуи?
Ведь Корделия действительно не знает его, совершенно не знает! А что подумает о ней добрейшая королева Анна-Стефания? Неужели та, на которую ее величество так надеялась, ступила на путь зла и распутства? Неужели неосмотрительными, глупыми поступками она способна вот так, в одно мгновение, испортить жизнь себе и своим близким?
Подобные мысли заставили Корделию одеревенеть от ужаса.
Арчибальд все это видел и понимал. И поступил как настоящий благородный человек, каких иногда показывают в кино.
– Хорошо, Корделия, хорошо, – произнес он тихим хрипловатым голосом, разжимая объятия. – Понимаю, мы не то делаем. Я не обижу тебя, поверь…
Впервые в жизни Корделия вела себя так откровенно, но она об этом уже не жалела. Ведь ей встретился особенный мужчина. Хотелось верить, что он не из числа тех многочисленных типов, которые слушают исключительно себя, игнорируя мысли и чувства находящейся рядом женщины.
– Александр, пойми, мне сейчас не до личных отношений… Можешь побыть со мной еще пять минут, но без этого самого… без поцелуев.
– Но личные отношения ведь все равно важнее всего остального, леди Корделия! – с улыбкой произнес Арчибальд Бертольди.
– Для кого как, я ориентируюсь на другие приоритеты. Интересы родного королевства для меня превыше всего.
Хотя Арчибальд давно разжал свои объятия, он продолжал стоять близко от нее и вновь не удержался и нежно коснулся рукой девичьей щеки.
– Что ж, понимаю. Обычно женщины думают прежде всего о себе, о своих чувствах, а уж потом уделяют внимание государственным проблемам, если они вообще ими интересуются. Возможно, раньше мне нечасто встречались истинные леди, и еще реже те, кто выполняет поручение самой королевы. Так что будет лучше, если я уйду. Прощай, Корделия! Кстати, целуешься ты замечательно…
Он отнял свою руку от ее нежной щеки, направился к двери, открыл и задержался у порога.
Корделия осталась стоять там, где стояла, зная, что не может попросить его остаться. Пусть уходит.
