впросак.
Арчибальд открыл дверь в квартиру, впустил Корделию и дал ей время рассмотреть апартаменты. Да и сам попытался посмотреть на свое жилище ее глазами. Сколько времени и денег он ухлопал, чтобы сделать его оригинальным, как ругался с архитекторами и дизайнерами. Есть результат или нет?
Обстановка действительно была необычной. Хром, стекло, черная кожа… Пара картин современных художников на стенах. Гигантских размеров террариум с гремучими змеями. Пора сменить эти картины на другие, подумал вдруг Арчибальд. В его квартиру не часто приходили девушки, а Джессика Гвиччиарди – та всегда осуждала склонность современных художников к агрессивному изображению обнаженного женского тела. Так что оба висевшие полотна могли неприятно потрясти воображение молодой девушки. К удивлению Арчибальда, леди Корделия шарахнулась лишь от террариума со змеями, а сюжеты картин одобрила и оценила.
– Восторг чувственности, как это поэтично! – задумчиво произнесла она. – Мы одни в квартире, а где же твои родители?
– Отец живет с новой семьей в центре города, а мама… Мама в Калифорнии, далеко на Западе. Змеи тебе понравились? Мне их, кстати, брат прислал.
– Он, похоже, ужасный человек! – воскликнула девушка и больше вопросов о родственниках не задавала.
Корделии понравилась большая светлая гостиная, особенно та ее часть, которая была приспособлена под столовую со стеклянным столом, украшенным коваными подсвечниками.
– Очень хорошо, правда, несколько холодновато… Ты здесь редко бываешь?
– Ну почему же редко?! А вообще-то, ты права. Это мое логово. Когда выдаются свободные часы, я возвращаюсь сюда, чтобы выспаться. Кабинет, пожалуй, имеет более домашний вид. А Леокадия Престо, так зовут мою домоправительницу, замечательно готовит. Сегодня у нее выходной, но я попросил ее прийти на часок, чтобы приготовить нам что-нибудь вкусное.
Он жестом подозвал леди Корделию:
– Иди сюда. Это то, что мне хотелось бы показать тебе в первую очередь.
Проходя сквозь дверной проем, Арчибальд нажал на кнопку в стене, и мягкая, протяжная музыка полилась из невидимых динамиков. Потом он распахнул дверь на балкон, и вытянул вперед ладонь.
– Прошу вас, леди Корделия!
Девушка робко перешагнула через порог.
– Полюбуйся! Ты видела когда-нибудь такую красоту?
Далеко внизу раскинулся величественный город. Светились огнями окна домов, до самого горизонта то тут то там вспыхивали разноцветные огни рекламы, пульсировало зажженными автомобильными фарами шоссе. Повсюду возвышались подобно черным, розовым, фиолетовым горным пикам громады других небоскребов.
– Теперь я понимаю, почему ты живешь здесь, – сказала Корделия. – Какая величественная красота окружает тебя!
Они уселись в стоящие на балконе мягкие кресла. Их теперь разделял лишь небольшой стол. Здесь, наверху, кажется, было куда холоднее, чем внизу. Но после душного прокуренного клубного зала так приятно подышать живым свежим воздухом.
– Какая-то ерунда получилась, лучше бы в театр сходили, чем в этот идиотский клуб, – посетовал на неудачу Арчибальд, любуясь в то же время пухлой нижней губкой леди Корделии, ее длинными ресницами, кожей, подобной шелку, золотыми волосами, пахнущими лесными травами. Жаль, что он не поэт и не может подобрать какие-то особенные, романтичные слова для описания красоты своей новой знакомой.
Повернув к нему лицо, Корделия произнесла:
– Но тогда бы я не оказалась здесь, в твоей замечательной квартире. В клубе было весело и шумно, но именно там ты предложил мне поехать к тебе.
Сказано было так, что стало понятно – она хотела оказаться здесь.
Неторопливая мелодия лилась из динамиков. Арчибальд думал о том, как бы улучить момент и обнять девушку. Он боялся ее вспугнуть, опасался, что в ответ на его нежные порывы гостья поднимется и уйдет. Но, измучившись, все же решил: хватит думать, пора действовать.
– А что, если нам потанцевать? – мягко произнес он.
Не отвечая на вопрос, Корделия встала и приблизилась к своему партнеру. Тот осторожно обнял ее за узкую талию. Как он ждал этого весь день! Мечтал прижаться щекой к ее щеке, ощутить запах ее духов, волос, кожи, почувствовать ладонями все ее стройное и гибкое тело.
Они поначалу двигались слаженно и размеренно, затем стали постепенно увеличивать темп и делали это так, будто перед этим уже танцевали много-много раз. Закончилась одна мелодия, началась другая…
Не оставалось сомнений, они подходили друг другу, поскольку слушали не музыку, а друг друга. Шли минуты, гасли постепенно внизу огни большого города, а они все танцевали и танцевали, боясь остановиться, словно заканчивалась не мелодия, а сама жизнь! Да, именно жизнь, которая так похожа на быстрый танец. Потому-то и бывает так страшно ошибиться, что-то упустить, чтобы потом не изводить себя раскаяниями и сожалениями, до самого последнего дня прокручивая в голове варианты несбывшегося счастья.
Ладони Арчибальда-Александра скользили вдоль спины девушки, гладили ее узкие плечи, касались стройной талии. Он слышал, как сердце Корделии бьется в такт его собственному сердцу. Им было так тепло вместе, что они не замечали ночной октябрьской прохлады. Ничего не замечали, видели и слышали только друг друга.
Медленно-медленно Корделия подняла свою голову и посмотрела в глаза мужчины.
– Ты подарил мне замечательный день, Александр. Я буду помнить его. Ты добрый и отзывчивый человек, и я тебе очень доверяю.
Сказано это было с такой грустью и печалью, словно Корделия больше не надеялась увидеть Арчибальда. Что же, он именно этого и хотел. Его подсознание прятало надежду на то, что сегодня девушка окажется в его постели, а на утро сама скажет ему «прощай».
Но Арчибальд понимал и то, что леди Корделия слишком честна и невинна для того, чтобы просто разделить с ним постель и исчезнуть. Она – необыкновенная девушка. Да и ему самому было бы мало одной ночи. Корделия принесла свет в его жизнь. И он, еще не до конца осознавая происходящее, не хотел бы ее потерять. Пусть все потери его жизни останутся в прошлом.
– Ты сказала, что любишь бегать по утрам? Хочешь, отправимся завтра утром в Линкольн-парк, побегаем вместе? – хриплым от волнения голосом предложил Арчибальд. – Хочешь?
– А разве ты завтра не пойдешь на работу?
– Один день ничего не решает. Все равно с воскресенья у меня отпуск, пускай он начнется чуть раньше. В восемь утра… Тебя это устроит?
Корделия согласно кивнула.
– Восемь утра – это замечательно. Я привыкла вставать в такое время в Филадельфии, а дома, во дворце, вставала еще раньше. Почему ты смотришь на меня так странно?
Арчибальд не мог более находиться с Корделией, не целуя ее. Его руки погладили ее необыкновенные волосы – шелковые, мягкие и обняли девушку.
Когда Арчибальд привлек ее к своей груди, она подняла подбородок. Неужели тоже ждала поцелуя?! Он обхватил горячими губами нежные губы Корделии, его язык властно раздвинул их и оказался в сладостных недрах ее рта. Девушка сразу же ответила на поцелуй. Пусть ей не доставало опыта, но искренности и страсти было в ней предостаточно.
Звучала музыка, мерцали огни города. Все было хорошо, как никогда раньше. Арчибальд обычно держал свои эмоции под контролем, но сегодня… Да, он понимал, что пора остановиться, но какая- то тайная сила подавляла в нем доводы рассудка, обещая райское наслаждение.
Ладони мужчины вновь легли на узкую стройную спину девушки, ощущая ее тепло, и стали опускаться ниже и ниже. Корделия замерла и теснее прижалась к своему партнеру. Ее голова кружилась от нежных прикосновений его ласковых рук, от звуков музыки, от чистого, свежего осеннего воздуха.
