Когда-то Дима вырвал Кирилла из тюрьмы. Кирилл отплатил ему той же монетой. Теперь Дима на свободе. Управление собственной безопасности получило убедительные доказательства его невиновности. Вместо него сидят истинные преступники.

Кирилл встречал Диму у ворот изолятора в гордом одиночестве. Они подали друг другу руки, обнялись. Все как положено в таких случаях. Сели в машину. Для Кирилла это было не просто. Нога еще не зажила. Он не хромал, но испытывал сильные болевые ощущения. Да и с плечом проблемы. Зато с головой все в порядке. И в прямом, и в переносном смысле.

– А Ольга не знает, что меня отпускают? – разочарованно спросил Дима.

– Знает. Я ей звонил…

– Почему ж ее нет?

– Видишь ли, далеко Италия, слишком далеко…

– Какая Италия? Она что, в Италии?

– Совершенно верно. И мы с тобой скоро туда отправимся. Уже путевки на руках, паспорта завтра будут…

– А служба?

– Какая служба? Ты уволен, я уволен…

Это была истинная правда. Высокое начальство поспешило откреститься от опальных майоров, был подписан приказ об их увольнении.

– Так можно восстановиться!

– А ты этого хочешь?.. Тебе нравится баланду хлебать?

– Не очень…

– Мы защищаем закон, а закон не хочет защищать нас, вот как это называется… Честно тебе скажу, если бы Шурыгин, Подколзин и Зверьев были живы, нам бы с тобой не поздоровилось. Снова бы всех собак на нас навешали…

– Да уж, сомнений на этот счет мало…

– Этих убрали. Появятся другие. Мы с ними свяжемся или они с нами, не важно, но снова будет драчка. Возможно, в следующий раз мы оба окажемся на нарах. А может, и в морге… Нет, Дима, я в эти игры играть не хочу. С нашими законами широко не развернешься, и виноватым оказаться, как два пальца…

– Это верно. А за решеткой, скажу тебе, не сахар… Но мы же с тобой сыскари, Кирилл. Что нам на гражданке делать?

– Как что, сыском будем заниматься. А если точнее, частным сыском… Тут одно помещение освободилось. Тот самый подвал, в котором Толик Полотнов свое агентство держал, помнишь. Так вот я решил взять его в аренду. Наймем людей, сделаем ремонт – и за работу… Что ты на меня смотришь? Не нравится идея?

– Да в принципе можно… А кто за начальника?

– Это очень важный вопрос?

– Ну, не то чтобы очень…

– Но решить его нужно. Хочешь, Толстопята к себе возьмем? Будет нами командовать…

– А он согласится?

– Нет.

– Тогда о чем разговор?

– Об Италии, Дима, разговор. Нас с тобой там Ольга и Татьяна ждут. Отдохнем, развеемся, а когда вернемся, будем решать, кому из нас начальником быть. А может, решим, что лучше погоны надеть, как ты думаешь?

– Ничего я не думаю, – улыбнулся Дима. – Хочу в Италию!.. А там будет видно…

Через три дня они вылетели в Афины.

Именно туда собиралась и Виолетта Ландышева вместе со своим озверелым Никитой. Но ей не повезло. Их взяли в аэропорту. Никита двинул ноги от сердечного приступа, Виолетту же поместили в женский изолятор. Она до сих пор там. Но, судя по всему, скоро выйдет на свободу. Нет прямых доказательств ее соучастия в преступлениях ублюдочной троицы. Шурыгин, Подколзин и Зверьев показаний дать не могут. А Жека говорит, что Друнова, Полотнова и Дольцева убивал по прямому указанию Никиты. И только догадывался, что эти указания исходят от Виолетты. А, как известно, догадки к делу не пришьешь…

Скоро Виолетта выйдет на свободу. Ну и ляд с ней. Главное, что наказаны главные виновники чудовищных игр. Главное, что Кирилл и Дима не напрасно рисковали собой…

Феликса больше нет. Бедняга упал с коня и сломал шею. Говорят, он охотился на живых людей. Может, он и негодяй. Но Алевтина его жена. И она не может думать о нем плохо. Да и как тут думать, если она в одночасье стала его вдовой. Очень богатой вдовой!..

Она жила в его загородном особняке. Чудная природа, свежий воздух, вышколенная прислуга, крепкие охранники, жаждущие ее тела. Ей нравилось ловить на себе их восхищенные взгляды. Но секса ни с кем из них быть у нее не могло. Кто она, а кто они! Между ними огромная разница…

Дом был само великолепие. Роскошные апартаменты, зимний бассейн. В этом бассейне она как раз и купалась, когда перед ней появилась какая-то женщина. Властная, надменная, хорошо одетая. Она окатила Алевтину презрительным взглядом.

Алевтина не смутилась. И уже готова была послать ее куда подальше, но увидела двух милиционеров в форме. Под ложечкой неприятно засосало. Неужели имущество Феликса подлежит конфискации? А может, конфискации подлежит сама Алевтина. Что, если эти люди пришли ее арестовать?..

Она вылезла из бассейна, стараясь оставаться невозмутимой, тщательно вытерлась. И спокойно спросила у женщины, что ей здесь нужно.

– Это я бы хотела спросить у вас, что вы здесь делаете?

Этой мадам было не меньше сорока лет. Красавицей ее не назовешь. Но было видно, что она привыкла следить за своей внешностью.

– Вы спрашиваете, что я делаю в своем доме? – высокомерно удивилась Алевтина.

– С чего вы взяли, что это ваш дом? Это дом моего мужа, Феликса Максимовича…

– Ах, так вы его бывшая жена. Так бы и сказали. Я бы подкинула вам пару тысчонок на бедность…

– Что вы несете? – взвизгнула женщина. – И кто вам сказал, что я его бывшая жена? Я его настоящая жена!.. Вернее, вдова… Этот дом принадлежит мне. А вы незаконно вторглись в мое жилище. И еще ведете себя, как последняя негодяйка. Надо же, она подкинет мне на бедность… Вы сами уберетесь отсюда? Или вас вышвырнуть? – взглядом показывая на милиционеров, спросила она.

– Это я могу вас вышвырнуть отсюда, – усмехнулась Алевтина. И тоже посмотрела на представителей закона. – Эта женщина бывшая жена Феликса Максимовича. Он развелся с ней и женился на мне…

– Боюсь вас разочаровать, крошка. Феликс со мной никогда не разводился… Вот свидетельство о браке, вот печать в паспорте…

Все то же самое имелось и у Алевтины. Но… Как вскоре выяснилось, Феликс жестоко обманул ее. Он женился на ней по липовому паспорту с липовым штампом о разводе. По всем правилам ее брак должен был быть признан незаконным. На имущество покойного она не имела абсолютно никаких прав.

Феликс Подколзин дал знать о себе с того света. И Алевтина оказалась одной из жертв его чудовищных игр…

Месяц в женском изоляторе показался Виолетте вечностью. Нельзя сказать, что ее там обижали, нет. Но ей там жутко не нравилось. Да и на волю хотелось поскорей.

Самуил Елисеевич уже обнародовал завещание покойного Никиты Зверьева. Вряд ли его родные и