придете блуждать, как в потемках. А вы все-таки с Положенцевым близко дружили. Наверняка знаете, где у него документ хранились.

– Во-первых, не знаю! – отрезала Анна Константиновна. – Меня подобные вещи не интересуют. А во- вторых, пока есть надежда, что Альберт Поликарпович жив вернется, я ни за что на свете не позволю себе копаться его вещах. И можете не тратить зря времени на уговоры.

Алексей Борисович попытался что-то возразить насчет «интересов расследования», когда раздались энергичные звонки в дверь. Димка кинулся открывать. На крыльце стояла весьма колоритная группа. Пыхтящий от быстрой ходьбы кругленький Павел Потапович, его худая и чопорная жена Евгения Францевна, а рядом с ней – невысокий, мужчина с блуждающим взглядом и длинными черными с проседью волосами. Изможденное лицо незнакомца нервно подергивалось. А глубоко посаженные глаза мрачно горели.

– Анна Константиновна! – едва увидев Димку, возопил почтенный Павел Потапович. – Сгочное дево!

И, отпихнув мальчика, он устремился в гостиную. Спутники последовали за ним.

Дима, ошалело моргая глазами, застыл возле входной двери. Затем бросился следом за Верещинскими и неизвестным мужчиной. В этот момент Маша выглянула из кухни.

– Что там такое? – удержала она за полу майки брата.

– Сам не знаю, – шепотом отозвался Димка. – Пойдем посмотрим.

Близнецы шмыгнули в гостиную и, пользуясь общим замешательством, спокойно себе уселись в уголке. Никто из взрослых даже не удостоил их взглядом.

– Анна Константиновна, догогая! – воскликнул Павел Потапович. – И догогой капитан! – перевел он взгляд на Шмелькова. – Вот! Познакомьтесь! – простер он руку к черноволосому мужчине. – Он точно знает, где наш бесценный Авьбегт Повикагпович!

– Откуда? – вскочил со стула Шмельков.

– Где он? – охватило волнение Анну Константиновну Отвечайте, с ним все в порядке?

Мужчина с большим недоверием посмотрел на нее, затем усиленно поскреб сразу двумя пятернями нечесаную шевелюру и только после этого медленно раскрыл рот для ответа. Но тут вмешался Павел Потапович:

– Поэвовьте пгед ставить вам нашего с Женечкой догогого дгуга! Чегняев Вовьдемаг Иакинфович!

– Слушай, Машка, – прошептал озадаченный Димка. – Он действительно Вовьдемаг или это Павел Потапович свои буквы 'р' и 'л' не выговаривает? Тогда, значит, он всё-таки Вольдемар Иакинфович Черняев.

– Отстань, – отвечала сестра. – Мне-то откуда знать.

– Вольдемар Иокинфович, – церемонно произнесла Евгения Францевна, – известный на всю Москву экстрасенс.

– Находит людей и предметы по фотографиям, – нещадно картавя, добавил Павел Потапович.

Далее почетный и действительный член почти всех академий мира, захлебываясь от собственных эмоций, поведал следующую историю. Месяц назад у его жены Евгении Францевны, пропала фамильная брошь, доставшаяся в наследство от матери. Евгения Францевна очень страдала от этой потери. Даже сын Тяпа, немедленно подаривший взамен бриллиантовое колье, не смог утешить горюющую мадам Верещинскую. Тут-то ее и познакомили с Вольдемаром Иокинфовичем Черняевым. Он прибыл к Верещинским на дачу, после чего потребовал фотографию пропавшей реликвии. Таковых нашлось великое множество. Разумеется, брошь была запечатлена не в одиночестве, а вместе с Евгенией Францевной. Но знаменитый экстрасенс сказал, что это не страшно.

– И что бы вы думави! – сказал в заключение Павел Потапович. – Бгошка нашвась. Оказавось, ее наша новая домработница свиснува.

– Павел Потапович! – строго взглянула на мужа Евгения Францевна. – Что за жаргон?

– Ах оставь, догогая, – досадливо отмахнулся почтенный Павел Потапович. – Уж как говогю, так буду говогить, не пгавда ви, Анна Константиновна? – игриво подмигнул он бабушке близнецов.

– Мой друг, вы сегодня крайне вульгарны, – поморщилась Евгения Францевна.

В этот момент лицо у Вольдемара Иакинфовича вдруг задергалось, словно от нервного тика, и он каким- то потусторонним голосом потребовал:

– Фотографию!

– Дайте, дайте ему скорей фотографию Положенцева! – простер Павел Потапович пухленькие короткие руки к Анне Константиновне.

– Вот. У меня есть, – вытащил из «дипломата» карточку Шмельков.

Изображение Положенцева немедленно положили на журнальный столик прямо перед глазами Вольдемара Иакинфовича. Тот еще раз тщательно почесался. Потом потер одну ладонь о другую и начал водить руки кругами над фотографией.

Глаза экстрасенса будто сами собою закрылись. Похоже, он впадал в транс. Чуть погодя из его уст вырвался протяжный вой. После чего Вольдемар Иакинфович снова умолк. Тишина длилась с минуту. Затем прославленный на всю Москву ясновидящий тихо, но отчетливо произнес:

– Вижу. Сидит на скамейке.

– Он здоров? – спросила Анна Константиновна.

– Не мешайте, – одернула ее Евгения Францевна.