эпидемии чумы, неожиданные налоговые проверки… Однако все знатоки демонологии единогласно признают: лондонская окружная трасса М25 — это доказательство № 1.
И если они ошибаются, то лишь в одном: проклятие кольцевой дороги вовсе не ограничивается тем, что на ней ежедневно происходит невероятное количество жутких столкновений и аварий.
В действительности лишь нескольким избранным мира сего известно, что уже сами очертания М25 формируют знак «одегра», означающий на языке Черных жрецов древнего Му [9] «Слава Великому Зверю, Пожирателю Миров». Тысячи автомобилистов, которые ежедневно газуют по извивам дороги, производят ровно такое же действие, что и вода, льющаяся на молитвенное колесо: так возникают незаметные глазу, но крайне ядовитые миазмы низкопробного зла, отравляющие метафизическую атмосферу на много миль вокруг.
Кроули[10] считал трассу одним из лучших своих достижений. На это ушли годы, три хакерские атаки, два грабежа со взломом, одна мелкая взятка, а когда все оказалось тщетно — два часа промозглой ночью, в грязи, покуда Кроули перемещал топографические колышки всего лишь на пару метров, чрезвычайно важных с оккультной точки зрения. Позже, наблюдая за первой пробкой длиной в добрых тридцать миль, Кроули испытал истинное удовольствие от сознания хорошо выполненного злодейства.
Ему была объявлена благодарность.
Сейчас Кроули мчался со скоростью в сто десять миль в час чуть восточнее Слау.[11] Внешность его особой демоничностью не отличалась, во всяком случае, по классическим стандартам: ни рогов, ни крыльев. Да, он слушал избранные песни группы «Queen», но с выводами спешить не стоит: пролежав две недели в бардачке машины, любая кассета превращается в «Best of Queen». И никаких особенно демонических мыслей — Кроули всего лишь рассеянно размышлял о том, какое Фредди дело до Никиты Сергеевича Хрущева.[12]
Высокие скулы, темные волосы, туфли из змеиной кожи… если, конечно, это были туфли. Языком Кроули умел проделывать удивительные вещи, а если забывался, иной раз мог и зашипеть.
Кроме того, он очень редко моргал.
Машина Кроули была черным «Бентли» 1926 года, и с самого дня выпуска она верой и правдой служила единственному хозяину. Кроули хорошо о ней заботился.
Опаздывал он по простой причине: ему чрезвычайно нравилось жить в двадцатом веке. Это столетие, с его точки зрения, выгодно отличалось от семнадцатого, не говоря уже о четырнадцатом. Время тем и прекрасно, говаривал Кроули, что оно неуклонно уносит тебя все дальше и дальше от четырнадцатого века, самого паршивого и скучного столетия, какое только видывали, извините за выражение, небеса. А вот двадцатый век скучать никому не давал. К примеру, синяя мигалка, маячившая в зеркале заднего вида последние пятьдесят секунд, недвусмысленно заявляла, что Кроули преследует машина, двое пассажиров которой намерены сделать его жизнь еще более интересной.
Он глянул на ручные часы, предназначенные для богатеев-аквалангистов, которым и на морском дне хочется знать, сколько же времени нынче в двадцати одной столице подлунного мира.[13]
«Бентли» с ревом промчался по выездному пандусу, заложил вираж на двух колесах и рванул по усыпанной листьями дороге. Синяя мигалка не отставала.
Кроули вздохнул, снял руку с руля и, чуть повернувшись, сделал над плечом замысловатый жест.
Мигалка быстро исчезла вдали, поскольку полицейская машина, к большому удивлению ее водителя и пассажира, вдруг остановилась. Спустя минуту они изумились еще сильнее, открыв капот и обнаружив, во что превратился двигатель.
Тем временем на кладбище Хастур — тот демон, что повыше, — передал бычок низкорослому (и более поднаторевшему в искусстве таиться) Лигуру.[14]
— Кажется, я вижу свет, — сказал он. — Явился не запылился наш щеголь.
— На чем это он прикатил? — спросил Лигур.
— Это называется машина. Такая самобеглая карета, — пояснил Хастур. — Полагаю, во время твоего последнего визита их еще не изобрели. Во всяком случае, не запустили в массовое производство.
— А, помню. Впереди них всегда ходил тип с красным флагом, — откликнулся Лигур.
— Ну, с тех пор тут кое-что изменилось.
— Кто он хоть такой, этот Кроули? — спросил Лигур.
Хастур сплюнул.
— Ошивается здесь с давних пор, — проворчал он. — С самого Начала. И, по-моему, совсем отуземился. Разъезжает на машине и прямо за рулем треплется по телефону.
Лигур пытался оценить услышанное. Подобно большинству демонов, он имел очень скудные понятия о технологии и как раз собирался сказать, что для этого, должно быть, нужна целая уйма проводов, но в эту самую минуту «Бентли», взвизгнув шинами, остановился у ворот кладбища.
— И вечно шляется в солнцезащитных очках, — фыркнул Хастур. — Даже по ночам. — Он немного повысил голос. — Слава Сатане!
— Слава Сатане! — повторил Лигур.
— Приветик, — сказал Кроули, небрежно помахав рукой. — Уж извините за опоздание, но сами знаете, как сложно проехать по А40 возле Дэнхема, так что я попытался срезать и рванул через Чорли-Вуд, а потом…
— Ныне, когда мы встретились наконец, — многозначительно прервал его Хастур, — нам должно отчитаться за Деяния минувшего дня.
— А, ну да… Деяния, — проворчал Кроули со слегка виноватым видом, какой бывает у человека, впервые за долгие годы заглянувшего в церковь и успевшего подзабыть, что, собственно, там полагается делать.
Хастур прочистил горло.
— Я искусил священника, — сказал он. — Он шел по улице и взглянул на загорающих красоток, а я заронил в его душу Сомнение. Он мог бы стать святым, но теперь лет через десять будет наш.
— Мило, — с готовностью похвалил Кроули.
— А я совратил политика, — сообщил Лигур. — Внушил ему, что в небольшой взятке нет ничего страшного. За год он будет наш.
Оба герцога выжидающе взглянули на Кроули, ответившего им широкой улыбкой.
— Вам это понравится, — пообещал он.
Его улыбка стала еще более заговорщицкой и лучезарной.
— Я на сорок пять минут во время обеденного перерыва заблокировал все мобильные телефоны в центре Лондона, — сказал Кроули.
Наступила тишина, которую нарушало лишь далекое шуршание машин.
— Ну? — наконец сказал Хастур. — И что?
— Послушайте, это было нелегко, — заметил Кроули.
— Это все? — хмыкнул Лигур.
— Поймите, люди…
— Что именно ты сделал, дабы обеспечить нашего владыку грешными душами? — поинтересовался Хастур.
Кроули постарался взять себя в руки.
Что он мог сказать? Что двадцать тысяч человек были чертовски разъярены? Что по всему городу сжались артерии, даже треск пошел? И что, вернувшись на рабочее место, люди принялись срывать свой гнев на дорожных инспекторах, секретарях или вообще на первом встречном? Что они заразили своим гневом окружающих, а те — и это самое главное! — весь остаток дня
Впрочем, таким, как Хастур и Лигур, объяснить это было невозможно. Умственное развитие большинства демонов — на уровне четырнадцатого века. Они долгие годы тратят на совращение одной-
