– И это ты мне говоришь? – с оттенком пренебрежения спросила она. – Сколько за тобой покойников?

– Не твое дело... Не буду я Леньку валить, пусть живет...

– Тогда он за нами увяжется, а я не хочу...

– Здесь его оставим. Пока он спать будет...

– Ну, можно и так, – нехотя согласилась Татьяна.

– Как насчет утреннего моциона? – игриво спросил он.

– Здесь или на берегу? – Она ответила ему зовущей улыбкой.

– Лучше на берегу...

Ролан дал волю своим молодецким чувствам, палатка сотрясалась не меньше часа. Наконец все стихло.

– Можешь пойти погулять, – сказал он, отстраняясь от женщины.

Приятная истома, легкое разморенное состояние. Ролана тянуло в дрему, и Татьяна ему сейчас только мешала.

– Ты же даже не позавтракал, – напомнила она.

– Я тобой сыт...

Есть ему хотелось, но не до такой степени, чтобы он мог перебороть навалившуюся лень и пойти к костру.

– Хочешь, я тебе кофе подам в постель?

– Буду благодарен...

Но кофе Ролан не дождался, заснул еще до того, как Татьяна его приготовила.

Проснулся в полдень. Солнце грело так, что в палатке было душно. И тишина вокруг – ни голосов, ни шумного ветра... Он вышел из палатки. На костре что-то варится, а вокруг никого. Ролан глянул на соседнюю палатку. Решил, что попал в такую же ситуацию, в которую не так давно попал покойный ныне Сашка. Ушел на охоту и прозевал Татьяну. Но палатка не сотрясалась, некому было это делать. Пусто внутри, только вещи да почти пустой ящик с консервами. И у реки никого. Но «уазик» на месте, значит, Зубодер не увез Татьяну. А увести ее пешком, когда есть машина, было бы верхом глупости. При его-то наглости...

От палатки вглубь леса вела слабо протоптанная тропинка, которая, скорее, служила направляющим ориентиром, чем дорогой. Интуиция подсказала, что в этом направлении и надо искать пропавших.

Ролан служил в спецназе, знал, что такое лесная разведка. Он продвигался тихо, а когда заметил Зубодера и Татьяну, вовсе перешел на бесшумный шаг. Почти вплотную подкрался к ним, затих.

Они лежали на покрывале, постеленном прямо на траве. Татьяна была в расстегнутой настежь ветровке, ноги обнажены до самого пупа. Нетрудно было догадаться, какие страсти здесь только что кипели. А сейчас затишье после бури. Зубодер курил, что-то обдумывая.

– В деревеньку, говоришь? Деревенька – это хорошо. А банька там есть?

– Нет, но ты можешь поставить. Мужик ты мастеровитый, я знаю...

Ее голос звучал елейно, заискивающе. Ролан крепко сжал зубы, чтобы от расстройства чувств не выдать себя крепким словцом.

– Во-первых, я не мужик. А во-вторых, да, баньку-то я поставлю. Если мешать никто не будет...

– Это ты о ком? О Ролане? Так мы его с собой не возьмем...

– Да нет, я о ментах... Да и Ролан, конечно, мешать нам будет. Без него было бы лучше...

– Давай его здесь оставим.

– Как? Он за нами пойдет. Хана, если уйти не успеем. Он на расправу крут...

– Но так и ты не лыком шит. Я же видела, как ты моих мужиков порешил. Ролан сопли жевал, а ты раз- два...

– Не жалко мужиков своих?

– Жалко у пчелки. А я человек. Я о завтрашнем дне больше думаю. Вы же меня преступницей сделали, мне теперь только с тобой жить можно. Или с Роланом...

– Он же тебе не нравится, – нахмурился Зубодер.

– Ну, если тебя не будет, мне больше не с кем... А он говорил, что ты ему мешаешь. Говорил, что со мной хоть на край света, но без тебя...

– Еще что он говорил?

– Не знаю, могу ли я говорить, – для виду замялась Татьяна.

– Говори!

– Он сказал, что убить тебя хочет...

– Вот сука! – вскипел Зубодер.

– Ты должен его опередить, – подсказала она.

– Это можно, – немного подумав, кивнул он.

– Ты это сделаешь, и мы уедем...

Ролан понял, что ему пора выходить на сцену и выводить гадюку на чистую воду.

Он появился внезапно для воркующей парочки, а потому произвел ошеломляющий эффект. Зубодер потрясенно уставился на него, Татьяна же испуганно сжалась в комок.

– И ты поверил этой суке? – обращаясь к нему, уничижительно спросил Ролан.

– А-а... Нет... – выдавил из себя Зубодер. – Несет какую-то хрень...

– И не только тебе. Утром хотела, чтобы я тебя убил, сейчас хочет наоборот... Зачем тебе это, тварь? – рыкнул на Татьяну Ролан.

В этот момент он готов был ее убить, и она почувствовала себя на волосок от смерти. Ей бы обвинить его во лжи, объяснить Зубодеру, что не искала она его смерти. Но ее со страху понесло не в ту сторону.

– Ты не понял, родной! Я хотела узнать, что он думает о тебе! Если бы он согласился тебя убить, я бы сразу тебе это сказала!

– Для того и раздвинулась, чтобы узнать! – еще больше взъярился Ролан.

Татьяна не смогла убедить его, зато доказала Зубодеру, какая она дрянь.

– Она раздвинулась, чтобы я тебя сделал, братан. Зачем тебе это, падла?

Зубодер поступил с ней круче, чем Ролан. Одной рукой схватил ее за горло, другой ударил по лицу.

– Говори, мразь!

– Ненавижу! Ненавижу вас, ублюдков! – разрыдалась она. – Сашку зачем убили? Кольку? Пашку? Меня сгубили зачем?.. Ненавижу... Ненавижу!!! Чтоб вы все сдохли!..

– Сдохнем, когда придет черед, – мрачно усмехнулся Ролан. – Боюсь, что ты сдохнешь раньше... Ясно с ней все.

– Ясно, – кивнул Зубодер. – Хотела, чтобы ты меня сделал. А потом бы она тебя... Карабин есть... И ружье в машине. Наши отпечатки бы поставила, отмылась бы... Не отмоешься, мразь!

Зубодер ударил Татьяну с такой силой, что та потеряла сознание. Или притворилась, что лишилась чувств.

– Мочить ее надо.

– Надо, – согласился Ролан. – Но в принципе не за что.

– Как это не за что?! Она хотела, чтобы ты – меня!..

– А ты хотел, чтобы Колька убил Сашку. Убил же... Твоя школа... А любить ей нас не за что, мы в этом сами виноваты...

– Ты это прикалываешься или всерьез? – нахмурился Зубодер.

– Это философия жизни...

– И мне этого не понять, да? Ты это хотел сказать?

– Даже не думал...

– А у меня своя философия. Танька – гадюка, и чтобы она не ужалила – ее надо убить...

– Увы, но я очень хорошо тебя понимаю. И поддерживаю...

– Тогда давай... Или снова я? Пашку – я! И Кольку – тоже я! А ты что, чистеньким хочешь остаться?