Тов. Сталин коснулся вопроса о включении Болгарии в Федерацию.

Тито сказал, что с Федерацией ничего не выйдет. Тов. Сталин бросил реплику: «Это нужно сделать».

Тито заявил, что не выйдет с федерацией потому, что на деле существуют два различных режима. Кроме того, в Болгарии сильно влияние других партий, в то время как в Югославии вся власть, при наличии других партий, фактически находится в руках коммунистической партии.

Тов. Сталин заметил, что этого бояться не нужно. На первых порах можно ограничиться пактом о дружбе и взаимной помощи, а по существу делать нужно больше.

Тито с этим согласился.

Тов. Молотов заметил, что в данный момент могут возникнуть трудности в связи с тем, что с Болгарией еще не заключен мирный договор. Болгария рассматривается как прежняя вражеская держава.

Тов. Сталин указал, что это не должно иметь существенного значения. Известно, что Советский Союз заключил договор о дружбе с Польшей, когда Польша не была еще признана другими державами.

Далее тов. Сталин резюмировал беседу так: то, чего хочет югославское правительство по экономическим вопросам и по военным делам, можно устроить. Сейчас нужно создать комиссии для рассмотрения этих вопросов.

Тито информировал тов. Сталина об отношениях Югославии с Венгрией, сообщив о приезде в Белград Ракоши. Тито заявил, что югославское правительство решило не ставить вопрос в Совете Министров о территориальных требованиях Югославии к Венгрии (требования на Баньский треугольник). Тито выразил удовлетворение тем, что Югославия подписала с Венгрией соглашение о репарационных платежах.

Тов. Сталин заметил, что если Венгрия хочет мирных отношений с Югославией, то Югославия должна поддерживать эти стремления; имея в виду, что основные трудности для Югославии имеются в отношениях с Грецией и Италией.

Записал Лаврентьев.

Печ. по: АП РФ.Ф. 45. Оп. 1.Д. 397.Л. 107—110.

(На документе имеются пометы: «Согласен. М. Горбачев»; «Вопрос рассмотрен на заседании Политбюро ЦК 19.06.89. Принято решение согласиться. Сообщить о согласии. В. Болдин»; «О согласии сообщено в КГБ СССР».)

Поступающие данные показывают, что развернутая оппозиционными силами в Венгрии кампания в связи с бывшим главой венгерского правительства в период событий 1956 г. Имре Надем направлена на дискредитацию всего пути, пройденного ВСРП, подрыв авторитета партии и ее нынешнего руководства, разжигания недружественных Советскому Союзу настроений среди населения страны.

Оппозиционные организации требуют полной юридической и политической реабилитации Надя. Создается ореол мученика и бессребреника, исключительно честного и принципиального человека. Особый акцент во всей шумихе вокруг имени Надя делается на то, что он был «последовательным борцом со сталинизмом», «сторонником демократии и коренного обновления социализма». В целом ряде публикаций венгерской прессы прямо дается понять, что в результате нажима Советского Союза Надь был обвинен в контрреволюционной деятельности, приговорен к смерти и казнен. Поднимая на щит имя Надя, оппозиция стремится сделать из него своего рода символ «борьбы за демократию и прогресс, подлинную независимость Венгрии».

В руководстве ВСРП нет единой точки зрения на вопрос, как далеко следует идти с реабилитацией Надя. И. Пожгаи, М. Сюреш, И. Хорват, решая прежде всего задачи усиления своего влияния в партии и обществе, подчас откровенно подыгрывают оппозиции в воспевании заслуг и достоинств Надя. К. Грос, Р. Ньерш, М. Яшшо и другие, выступая за его юридическую реабилитацию, в то же время считают, что развязанная кампания безудержного восхваления Надя бьет прежде всего по ВСРП, советско-венгерским отношениям. Резко критически относятся к ней и многие венгерские коммунисты среднего и особенно старшего поколения. Среди них распространяется основанное на рассказах некоторых ветеранов партии мнение, что поведение Надя в 20—30-х годах в Венгрии и СССР не было столь безупречно, как это внушает венгерскому населению находящаяся под контролем оппозиции пресса.

В ходе работы в Комитете госбезопасности СССР над архивными материалами, относящимися к репрессиям в Советском Союзе во второй половине 30-х – начале 50-х годов, обнаружены документы, которые проливают свет на ранее неизвестные стороны деятельности в нашей стране Надя.

Как следует из указанных документов, эмигрировав в 1929 г. в СССР, Надь с самого начала инициативно искал контакт с органами госбезопасности и в 1933 г. добровольно стал агентом (секретным осведомителем) Главного управления госбезопасности НКВД. Работал под псевдонимом «Володя». Он активно использовался для сбора сведений о попавших по тем или иным причинам в поле зрения НКВД венгерских и других политэмигрантах, а также гражданах СССР. Имеется документ, свидетельствующий, что в 1939 г. Надь предложил НКВД для «разработки» 38 венгерских политэмигрантов, в том числе Ф. Мюнниха. В другом списке он называет 150 знакомых ему венгров, болгар, русских, немцев, итальянцев, с которыми в случае необходимости он мог бы «работать».

По донесениям Надя – «Володи» было осуждено несколько групп политэмигрантов, состоявших из членов венгерской, германской и других компартий. Все они обвинялись в «антисоветской», «террористической», «контрреволюционной» деятельности (дела «Аграрники», «Неисправимые», «Агония обреченных» и другие). В одном из документов (июнь 1940 г.) указывается, что Надь «дал материалы» на 15 арестованных «врагов народа», работавших в Международном аграрном институте, Коминтерне, Всесоюзном радиокомитете. Деятельность «Володи» привела к аресту известного ученого Е. Варги, целого ряда деятелей компартии Венгрии (Б. Варга-Ваго, Г. Фаркаш, Э. Нейман, Ф. Габор и другие). Часть из них была расстреляна, часть приговорена к различным срокам заключения и ссылки. Многие в 1954—1963 гг. были реабилитированы.

Из имеющихся архивных материалов не следует, что Надь сотрудничал с НКВД по принуждению. Более