И все бы было замечательно, если бы в один прекрасный день Себастьян фон Канн не решился взять в дом еще одну спасенную им женщину. История не сохранила ее имени. Поначалу все шло вполне обычно. Глэдис Шварцберг управляла хозяйством и отдавала распоряжение всем слугам в доме, в то время как новенькая служанка работала по кухне и помогала заправлять пастели.

Постепенно Глэдис начала замечать, что новенькая ведет себя слишком уж расковано с хозяином, стараясь чаще маячить у него перед глазами. Все свое свободное время она тратила на то, чтобы пробраться в личный кабинет судьи или его спальню, где терла и полировала пол и мебель, стелила и перестилала постель, и вообще, старалась сделать что-нибудь особенное для своего спасителя и освободителя.

Взбешенная таким открытием Глэдис сделала было замечание новенькой, но та не только не изменила своего поведения, но, казалось, сделалась еще более настырной и наглой.

Желая показать самозванке, кто здесь главный, Глэдис заставила ее в течение недели выносить горшки и чистить выгребную яму. Ответом на это был донос в суд, в котором девушка обвиняла Глэдис Шварцберг в том, что она принуждает ее отдаться дьяволу.

По заявлению служанки, экономка вошла в ее положение, предложив ей выгодно выйти замуж и переехать в другой город, где о ней ничего не будут знать. И никто не сможет уколоть ее, намекая на то, что она была в тюрьме. Разумеется, девушка сразу же согласилась с предложением, не почувствовав подвоха и поблагодарив добрую женщину. В условное время Глэдис Шварцберг отвела ее в один старый дом, который, на сколько это знала девушка, долгое время был заколочен, но теперь в нем горели свечи, и было накрыто на стол.

Экономка провела девушку в небольшую комнату, где ее ждал приятный молодой человек, назвавшийся сыном богатого негоцианта. Вместе они сели за стол, покушали и выпили по несколько бокалов вина, после чего юноша предложил ей выйти за него замуж.

Взволнованная свалившейся на нее нежданной радостью девица перекрестилась, славя Бога. В тот же момент ее жених исчез, точно его и не было. Не стало свечей и обильно накрытого стола, а сама девушка оказалась одна одинешенька в пустом доме.

Когда к ночи она добралась до дома своего господина, экономка была уже там. Она сразу же отвела девушку в кухню, где приказала ей молчать обо всем, и тогда она сделает так, чтобы жених не мстил ей за принесенные ему неудобства.

Но девушка уже поняла, кто такой – этот ее таинственный жених, и сразу же написала донос.

По начатому делу были арестованы двое – обвиняемая Глэдис Шварцберг и обвинившая ее служанка. Так как всем же ясно – если девушку принуждают выйти замуж за дьявола, значит она его избранница, а следовательно враг церкви.

Напрасно фон Канн пытался вызволить обеих женщин. Дело дошло до бургомистра, и он запретил верховному судье, как заинтересованному лицу, лезть в это дело.

Когда суд Оффенбурга признал их виновными и достойными сожжения, фон Канн попросил дать ему отставку и спешно убрался восвояси так, словно невидимые языки пламени уже лизали его пятки, подбираясь к одежде.

На въезде в Биттерфельд образовались столпотворение и давка, так как стража получила строжайший приказ не пропускать в город подозрительных личностей, и особенно отслеживать приезжих и пеших путников, ведущих свой путь из Мосбурга. Последних мог выдать южный говорок, столь нехарактерный для жителей Биттерфельда, так как достославный граф Альберт Иероним Маульташ, хозяин города Биттерфельд, в очередной раз насмерть поссорился с Мосбургским бароном, запретив впускать в Биттерфельд подданных своего врага. На улицах города в этот момент шли повсеместные проверки на предмет выявления опасных приезжих и их арест, так как герцог не без основания подозревал мосбургцев в желании во славу своего барона нагадить ему лично. Кроме того, пленные могли понадобиться во время ставшего уже традиционным обмена людьми. А его милость, граф Альберт Иероним Маульташ, не желал прослыть жестоким человеком, отказавшимся выкупать из плена своих людей. Одновременно с тем, платить он тоже не собирался, предпочитая менять голову за голову.

Из-за этих правительственных дрязг пришлось отложить даже заранее запланированный рейд против ведьм, так что прибывший специально для того, чтобы проследить законность задержания подозреваемых в ведовстве, комиссар Петер Миллер теперь был вынужден бездельничать, кормя клопов в снятых для него комнатах гостиницы.

Петер поел внизу у хозяйки и уже совсем собрался прогуляться вдоль вырытого еще весной пруда, как неожиданно в его дверь постучали.

На пороге стоял молодой человек, одетый в замшевую зеленоватую курточку пажа и кирпичного цвета берет с пером. Юноша вежливо поклонился Петеру и, заикаясь от волнения и страха, сообщил, что его, комиссара по делам ведьм, срочно требует к себе окружной судья Тристан фон Шен, которому необходимо спешно посоветоваться с господином Миллером по неотложному делу.

Быстро переодевшись для визита, надев парик и взяв в руки увесистую трость, Петер вышел вслед за юношей.

Впрочем, дело, по которому судья фон Шен вызывал Миллера, было хоть и спешным, но отнюдь не секретным. И как выяснилось, о нем знали не только пришедший за комиссаром Миллером паж и ожидающий их внизу почетный эскорт, но и чуть ли не все в городе.

Так что пришедшей с пажом страже пришлось оттеснять любопытствующих копьями и раздавать подзатыльники, так как народ словно сошел с ума, показывая на Петера Миллера пальцами и пытаясь забежать перед ним, заглядывая в глаза.

Оказалось, что во время патрулирования улиц отрядом местной стражи на окраине города, там, где купцы держат свои склады, через огромный лаз в стене проникает в город всякий не желающий платить въездную пошлину. Там, во время утренней проверки стражники приметили коренастого мужчину, который, завидев синие камзолы военных, вдруг припустился бежать от них, порываясь нырнуть в проклятую дырку и скрыться в ближайшем леске.

Решив, что убегающий является шпионом Мосбурга, стража бросилась вдогонку, и вскоре подозрительный тип был свален на землю со связанными за спиной руками. Задыхаясь от одышки, начальник стражи поставил на поверженного нарушителя спокойствия свой замшевый сапожок, ругаясь, на чем свет стоит.

Стражники порылись в карманах задержанного, но не нашли в них ровным счетом ничего, кроме жареных семечек и какого-то мусора. Тем временем один из солдат принес суму подозреваемого, которую тот выбросил, спасаясь от стражи. Суму развязали и содержимое ее вытряхнули прямо в дорожную пыль перед распростертым на земле задержанным и возвышающимся над ним начальником стражи.

И тут-то все и началось. Из сумы вывалилась окровавленная женская рука, которая шмякнулась о землю рядом с завернутым в не менее окровавленную тряпицу аккуратненьким топориком.

Крестясь и читая молитвы, стража сгрудилась рядом с рукой, боясь до нее дотронуться. Тот час задержанный был скручен самыми крепкими веревками и доставлен в тюрьму, куда теперь вели Миллера.

Первоначально было выдвинуто сразу две версии происходящего. По одной, задержанный был убийцей, расчленившей свою мертвую жертву на куски и теперь закапывающей ее в разных местах. По второй, он являлся опасным колдуном, пришедшим в город с целью вредить ее жителям и особенно великому герцогу. Руку же он отрезал у какой-нибудь повешенной или вытащил из оскверненной им же могилы с тем, чтобы с ее помощью совершать свои дьявольские манипуляции.

Но едва преступник был явлен пред светлые очи герцога, инквизиторов и судей, он, не дожидаясь палачей, сразу же начал давать показания. По его версии, он, простой лесоруб, валил большое дерево, когда вдруг из чащи на него набросилась огромная волчица. Не помня себя от ужаса, он схватил топор и