маске и черном плаще. Два рога торчали над капюшоном, и козлиная бородка спадала на грудь. Это был сам дьявол, которому здесь поклонялись отчаявшиеся в боге люди и которому служили обедню в лесу. Дьявол восхвалял грех и все недозволенное в обыденной жизни, он призывал к счастью на земле, к веселью и полной свободе.

Каждый принес с собой угощенье, и все было общим. Тут были не только хлеб и коренья, но пироги, мясо, пиво и вино — все, что бедняки накопили в течение многих дней. Начались пляски. Резко и сипло пищали волынки из выдолбленных костей, гудели барабаны с натянутой кожей казненных преступников, надрывались, сипели скрипки, и пляска понесла, закружила, как буря, с гулом, воем, ревом, визгом и хохотом толпу чудовищных призраков. Здесь были бесы с рогами и копытами, бородатые козлы, огромные кошки с горящими глазами, как у дьявола, мохнатые пауки, бугорчатые жабы. И все это со смехом, диким криком и визгом крутилось в бешеном хороводе.

С лугов поднимался туман, пахло едкой дымной сыростью. Откуда-то издали донесся благовест церковного колокола, и в багровом отблеске заходящего месяца испуганные ведьмы и участники шабаша быстро разбежались во все стороны. Из призраков они превратились в жалких оборванных людей, и снова для них начиналась с восходом солнца обыденная жизнь, полная страданий и унижений.

Эти ночные собрания крепостных рабов стали «черной обедней», в которой все было наоборот, по сравнению с христианским служением, и которая была гораздо привлекательней скучных обеден в церкви на латинском языке, которого никто не понимал. На этих шабашах вконец измученный крестьянин, слуга и раб опять чувствовал себя человеком, был равным среди равных и хоть ненадолго отводил свою душу в пении и плясках.

Особенно это касалось положения женщин, которых христианская религия всегда принижала.

В VI веке на Маконском соборе епископы и отцы церкви дошли до того, что спорили: есть ли у женщины душа? Большинством только одного голоса было принято решение, что у женщины душа есть!

Женщина в средние века оказалась на самом низу общественной лестницы, а феодализмом была низвергнута на положение последней из последних. И она первая бросилась искать выход из гнусной действительности, обращаясь к помощи «нечистой силы».

Усилилась вера в колдовство. Книги, в которых было написано, как вызывать «нечистую силу», как с ней обращаться и как с ее помощью добиваться желаемого, назывались «черными книгами». Появилось много колдунов.

Эта массовая вера в дьявола была своеобразным протестом против существующих порядков. И если шабаши вначале были мрачным праздником восстания, зловещей оргией крепостных рабов, собиравшихся ночью для веселья, то вскоре они превратились в массовое явление. Это было своего рода борьбой против ненавистной власти церкви. И церковь воспользовалась этим как оружием против народных масс, против всякого недовольства, и заподозренных в колдовстве или сношениях с нечистой силой она отдавала под суд инквизиции…

Таким же протестом против власти церкви и существующих порядков были средневековые ереси — секты, которые являлись религиозным выражением протеста.

Постоянные войны требовали все больше средств, налоги и повинности населения все увеличивались, а выхода нигде не было.

Не получая утешения в религии, видя алчность, несправедливость и жестокость духовенства, многие люди стали задумываться над вопросом: настоящее ли это духовенство? И подлинная ли это христианская церковь, в которой нет апостольской чистоты и простоты первобытной? Эти вопросы появлялись у благочестивых мирян, размышлявших над тем, что они видели. Все чаще стали появляться люди, которые брались ответить на эти вопросы, — и отвечали на них отрицательно.

Вожди церкви должны быть совершенны, говорили они, ведь такими были апостолы. Духовенство проповедует, что католическая церковь происходит от апостольской, но есть ли между ними сходство? Апостолы жили трудами рук своих и все, что имели, раздавали бедным. Римские же прелаты и кардиналы ничего не делают и живут на деньги, собираемые с бедняков. Апостолов гнали и обижали, и они благословляли своих преследователей. Римская же церковь сама преследует тех, кто ей не повинуется, да еще проклинает их и наказывает. Апостолы проповедовали мир и непротивление насилию, а папы, будто бы их преемники, только и делают, что возбуждают неправедные войны, прикрываясь тем, что они сражаются за веру и за святыни Что же они унаследовали от апостольской церкви?

Папы уверяют, будто первым епископом римской церкви был апостол Петр, но в Священном писании об этом ничего не сказано. Сами папы проговариваются, что их светская власть языческого происхождения. «Италию, — говорят они, — папе Сильвестру подарил император Константин, но Константину она досталась от языческих цезарей, которые приобрели ее насилием и обманом.»

Против власти пап была выставлена Библия на народном языке. Читая ее, люди толковали библейские тексты по-другому, не так, как духовенство, и находили, что церковь установила неправедные законы. Тогда чтение Библии было запрещено для народа. Но люди продолжали критиковать церковь и существующие власти. И церковь назвала их еретиками.

Ереси были протестом широких масс населения против церкви и феодальных порядков. Возникали они, главным образом, среди крепостных крестьян и плебейского населения городов. Общей чертой этих средневековых ересей была вражда' к существующему строю, к богатой и могущественной церкви, к папскому Риму, к духовенству и монашеству. Опираясь на авторитет Библии, протесты городского и деревенского населения против феодальной власти, которая поддерживалась и освящалась церковью, возникали почти в каждой стране. Иногда эти ереси становились широким общественным движением.

Во французском городе Лионе зародилось движение «вальденсов», названное так по имени купца Петра Вальда, который роздал все свое имущество бедным и проповедовал простоту и бедность. Это движение быстро распространилось по всей Франции, Швейцарии и захватило другие страны Европы. Вальденсы считали, что храмы не нужны, что молитва доходит до бога из любого места, даже из конюшни. Они отвергали духовенство, считая, что только личные заслуги верующего дают право совершать религиозные обряды.

В XII веке во Франции возникла также секта «катаров» (по-гречески «катар» — чистый), которая называлась альбигойской ересью (по городу Альби, где она была особенно многочисленна). Альбигойцы отвергали крещение, причастие и церковный брак, выступали против общественного неравенства, не признавали частной собственности, отрицали необходимость власти светской и церковной. Папу считали слугой сатаны, а весь мир и заповеди Моисея— творением дьявола.

Это движение охватило не только ремесленников и крестьян. К нему примкнули из корыстных целей рыцари и крупные феодалы, хотевшие нажиться за счет церковных земель, так как, по учению альбигойцев, церковь не должна была владеть землей.

Неутомимый папа Иннокентий III организовал против альбигойцев крестовый поход под начальством фанатика Симона де Монфора. Храбрый и жестокий рыцарь бросился по первому зову папы на завоевание плодородных земель южной Франции. Этот крестовый поход длился несколько лет, и каждый год Симон де Монфор посылал папе большую сумму награбленных денег.

К Симону де Монфору примкнули феодалы северной Франции, надеясь поживиться за счет конфискованных земель и имущества еретиков. Кроме того, прельщало то, что всем участникам похода папа обещал отпущение грехов. За крестоносцами следовало множество монахов, которые после каждой одержанной победы устраивали массовые сожжения еретиков. После взятия города Безье папский представитель епископ Арнольд дал приказ крестоносцам: «Бейте всех, господь сам узнает своих верных» — то есть отличит среди убитых католиков от еретиков и кого надо направит в рай. Так было перебито 20 тысяч ни в чем не повинных горожан.

Альбигойская война продолжалась несколько лет. Отличившегося в этой войне своей жестокостью монаха Доминика церковь объявила святым. Насилия над населением и свирепость победителей возбудили в