повеситься матерью Бажина.
– У нас гости, Андерс, – сказала мать Валерика. Он снял с себя руки, поправил ворот рубашки и, овладевая собой, подошел.
– А, Вадим.
– Да, Вадим. И знаешь, зачем он здесь?
– Разумеется, не знаю.
– Сейчас узнаешь, – хрюкнуло кресло. – Твой престарелый сынок, оказывается носится по свету с какой-то теткой. Как это я ее не заметил. Где он ее прятал? Ну, хорек.
– Вадим хочет узнать, где сейчас Валера, насколько я поняла, – стоически сообщила мать Валерика.
Лицо отца, еще за секунду до этого не выражавшее никакой неприязни, а даже может быть что-то вроде приветливости, – все-таки неожиданная встреча со старым знакомым – дернулось.
– Ты хочешь знать, где Валера? – потрясенно спросил он.
– А что тут такого?! – влез десантник.
– По-про-шу… – начал старший Бажин, но остановился, видимо не найдя продолжения мысли.
Мать Валерика решительно выступила на первый план и строго сказала.
– Прошу прощения, я не считаю нужным сообщать вам о месте пребывания моего сына. Хватит с него.
– Чего хватит? – искренне заинтересовался Жора. Вадиму было страшно неудобно, и он был способен только на одно – потупиться.
– Я считаю, молодые люди, что долее вам незачем задерживаться здесь.
Туша кашлянула, мол, что я говорил в самом начале – нечего было их пускать.
Вадим сделал шаг к машине.
Жора, возмущенный таким ледяным отпором, мучительно пережевывал какие-то возражения и размахивал руками.
И тут ситуация изменилась. Из той самой двери, что выпустила трагического отца Валерика, появилась широкоформатная матрона в сарафане с вырезом, с рыжей косой, переброшенной через плечо на колышущуюся грудь и опухшими от мощных слез глазами.
– Что тут происходит?
Мать Влерика фыркнула и отвернулась. Старший Бажин вздохнул и потерял столь уж явную любовь к жизни. Отец Валерика объяснил, что вот это приехали друзья Валеры, и они хотели бы узнать, где он сейчас находится. Только заминка в том, что нет уверенности, что сообщать им эту информацию стоит.
– Это кто не хочет говорить?
Всеобщее молчание.
– Андерс, это ты?
Да нет, замялся Андерс, мне фактически все равно, только я, только мне кажется…
– Это Надька не хочет говорить, да? Андерс, да?
Старший Бажин отвернулся и выехал на своем кресле на середину бассейна и стал глядеть в воду. Мать Валерика опять фыркнула и совсем отвернулась. Мать Бажина злорадно улыбнулась и сказала Жоре громко и решительно:
– Он арестован!
«…и я должен признаться себе, что положение ужасно. Только теперь я осознал это полностью, Я мечтаю избегнуть того, к чему стремился. Достижение поставленной цели, которая так близка, представляется мне с некоторых пор ужасающей катастрофой. Но готов ли я прямо сейчас, резко и однозначно расстаться с прежним планом? Даже в этом я не уверен. И это главная мука.
Мне доверили грандиозные секреты. У меня кружилась голова, когда я думал, к какому великому делу причастен. Какие люди полагались на меня! И вдруг скажу – нет!!! Меня назовут слюнтяем, подонком, ничтожеством. Этого я боюсь? Не очень. Мучительно сомнение, с которым я смотрю на то, что ставлю на место прежней, отвергаемой цели. Что есть эта новая жизнь, о которой мне против воли мечтается?! Не ничтожная ли иллюзия? А если не так? Если я проснулся?! Спал тяжким, черным сном и вдруг открыл глаза. Какого же размера будет ошибка, откажись я от этого просветления?!!
И вот я медлю. Это главная моя работа. Выбор ничтожества. Надежда, что ситуация разрешится сама собой. Пройдет точку возврата, и тогда мои мучения потеряют смысл и рассеются сами собой. Да, надо признать, что ни на какие судьбоносные шаги я не способен. Выбрать одно – значит зарезать другое.
Сам поражен этим своим сползанием с вершины в болото. Был обреченный рыцарь, стал счастливая тварь. Временно счастливая. Ведь почти наверняка, все! все! все! пойдет в тартарары после того, как великий контур замкнется. Раньше я на девяносто и девять десятых процента был уверен, что это будет окончательный конец, теперь мучительно надеюсь на эту единственную сотую процента, что обещает ошибку в расчетах.
Вскрыл в себе еще один нарыв. Раньше думал, что записываю этот свой беспредметный бред только для того, чтобы снять напряжение, угрожающее разорвать душу. Нет. Вранье. Это подспорье воскресителю из будущего Лазарета. Вот в чем дело. И мне не стыдно, хотя постыдное поведение налицо. Осталось только образцы ДНК укрыть в победитовую капсулу, и исчерпывающее послание грядущим векам готово.
Сколько осталось ждать?
По косвенным признакам час X уже совсем близко. Две-три «ночи» безумия. И меня ждет то ли полное
