но весьма настойчиво сообщила, что сенатор направляется в настоящий момент в музей Деревни. Но сосредоточенная госпожа не обратила на это сообщение ни малейшего внимания. Не то чтобы она специально хотела унизить представителя пресс-службы, просто она никогда не забывает, кем ей приходится моя малышка. В такие моменты все у меня внутри стекленеет от отчаянья, от сознания, что ничего тут поделать нельзя. И я в сотый раз вспоминаю о том, что предлагал Зельде убраться из Деревни, от этих неуловимых унижений, но она считает, что только здесь может ощущать себя полноценным существом.
— Музей да, музей интересно, но сначала ко мне. Прошу. — Вот такую яркую речь произнесла госпожа Диамида пытаясь как можно приветливее улыбнуться гостю с собакой. В сторону Зизу стал продвигаться острый профессиональный палец, и он панически заверещал. Оказалось, всего лишь, что госпожа Диамида хотела погладить его и высказать мнение, что песику в ее заведении тоже будет интересно.
— Интересно, это не значит, что его там сожрут? — Напрямик спросил комиссар.
Хозяйка Ветеринариума начала разводить руками, открывать рот, Зельда объяснила, что безопасность собачки конечно же гарантируется.
Мы бросили господина Гефкана возле его 'ситроена' и отправились. Кажется, молчаливый хромец, вздохнул с облегчением.
Лаборатория госпожи Диамиды располагалась неподалеку за холмом. Пройдя сквозь редкую сосновую рощицу, что торчала в макушке холма, мы увидели несколько белых параллелепипедов на берегу идеально круглого пруда.
Зельда тут же заявила.
— Ну, в ветеринарном корпусе вам, Теодор, пожалуй, будет неинтересно.
Но тут подала голос ее неразговорчивая 'мамаша'.
— А я бы, очень просила вас мессир, осмотреть.
Комиссару, судя по всему, не хотелось туда идти, но гостю, я его понимаю, не удобно капризничать.
Зельда, как всегда, оказалась права. В ветеринарном корпусе и в самом деле не было ничего интересного. Десяток хромых лошадей, несколько больных собак, один захворавший верблюд, и один заскучавший без подруги слон. Несмотря на великолепную систему вентиляции заметно попахивало навозцем. Здесь дежурил всего один ветфельдшер, высокий юноша с диковатым взглядом, в синей униформе и кожаном фартуке. Он вскочил при появлении высокого гостя, уронив что-то с колен. Смысл его паники я не понял, ведь он рассматривал не порнографический журнал, но журнал наблюдений. Не знаю почему, но все сотрудники госпожи Диамиды мне почему-то немного напоминают каких-нибудь животных.
Слон медленно подошел к решетке и пожаловался тяжелым вздохом на свою нелепую жизнь, Зизу подло тявкнул ему в хобот. На собак, глядевших собачьими глазами, он почему-то не обратил никакого внимания.
— Это всего-то? — Удивленно спросил комиссар, оглядываясь. Зельда первая поняла, в чем его недоумение
— Основная масса животных, сотни и сотни, в конюшнях и крытых загонах. Поверьте, Теодор, они содержатся в идеальных условиях. К животным у нас относятся не хуже, чем к вещам. В ветеринарном блоке находятся только те, что нуждаются в лечении и особом уходе. Иногда тут бывает весело, я помню, после того как техасскими ковбоями была поймана в засаду колонна боевых слонов, тут крыша поднималась от воплей. Вот Марко, — Зельда ласково ущипнула волоски на тянущемся к ней хоботе, — не даст мне соврать, какой-то дурак изрешетил ему тогда из кольта всю правую ногу.
Зельда вызывающе не замечала недобрые взгляды хозяйки-профессорши, устремленные на нее. И правильно. Никто не мешал госпоже самой выступить с пояснениями, когда они потребовались.
Грубо перехватывая инициативу, госпожа Диамида предложила сенатору перейти в лабораторный блок. Конечно, она бы с удовольствием отсекла нас с Зельдой, но ни от пресс-службы, ни от охраны она отгородиться была не властна. Великая вещь — регламент.
Два дюжих ветеринара отворили перед высоким инспектором, указанную госпожой Диамидой дверь и хозяйка ветеринариума произнесла:
— Мессир комиссар, не случалось ли вам в детстве задаваться вопросом, кто сильнее кит, или слон?
Гость не успел ответить, слишком много места в разговорах занимали слоны, это его сбивало. А между тем, это была всего лишь обыкновенная речевая заготовка из экскурсионного трепа Зельды, я слышал ее много раз. Госпожа Диамида неосознанно воспользовалась ею, потому что сама не в состоянии придумать ничего посвежее. Пока госпожа Диамида ждала ответа, Зельда опять ловко вырулила на первый план. В конце концов она имела право сама произносить слова из своей лекции.
— Конечно, обыкновенные школьные учителя отвечали вам, что этот вопрос лишен смысла. Кит живет в воде, а слон передвигается по суше. Говоря несколько упрощенно, в этом лабораторном загоне как раз и задаются вопросами такого рода, и отвечают на них по мере сил.
Госпожа Диамида еще пробовала сопротивляться.
— Знаете, комиссар, я ведь начала свою научную деятельность еще в университете, и первым моим успехом, правда, относительным, была амфисбена.
— Эта такая мифологическая змея, у которой вместо хвоста, вторая голова. — Тут же вставила уместное словечко Зельда.
— Я знаю, что такое амфисбена. — Сказал мессир Теодор.
— Так вот, я создала такой организм. Успех. Всеобщие восторги, интервью, голова кружилась. От успехов. Но, три дня и все кончилось.
— Змея ела в две головы, а проект не предусматривал, как будут выводиться продукты метаболизма. — Это опять Зельда.
— Она сдохла? — Участливо спросил мессир Теодор.
— Да, сенатор. — Угрюмо ответила главная анималистка.
Мы оказались на круглой площадке, окруженной со всех сторон застекленными вольерами. Белый потолок с нашим появлением засветился ярче, круглая площадка начала вращаться.
— Университетская неудача госпожи Диамиды обернулась, тем не менее, большим успехом. Она попала на заметку сэру Зепитеру, он дал молодой ученой возможность работать в избранном направлении и далее. Она быстро возглавила ветеринарную службу, правда она и так работала вполне исправно. Зепитера интересовали изыскания совсем другого рода. Вот смотрите. Это небольшая выставка достижений Ветеринариума. Первоначально работа велась по пути овеществления существ сказочных и легендарных. За той зеленой дверью расположен 'птичник', так его называют между своими. Там зафиксирован, так сказать, орнитологический период в творчестве госпожи Диамиды. Птица Рух, птица Чан Чанг, само собой Феникс, Симург… — Зельда прервалась на мгновение, лишь сглотнуть слюну, и хозяйка продолжила как магнитофон.
— … Небесный Петух, Алконост, Гамаюн, Сирин, Гафланз, Аксеэндле Анд, Гофус Бирд, Крус Пинакль, Теакетлер, Роперите, Гильмгало, Упланд Труте, Идэбеинд, Ти-Чиан, Сиао, Чуан-Ту, Пин-Фэн, Син-Син, Син- Тьен, Чиан-Лиан, Горный Уи…
Наконец и госпоже Диамиде пришлось что-то делать со своей слюной, и Зельда тут же воспользовалась случаем.
— Да, да, все эти и еще многие другие пернатые выдумки галдят сейчас в кромешных глубинах 'птичника'. Неподготовленному человеку оказаться там небезопасно, хотя посмотреть есть на что. Там есть птицы с человеческими лицами, птицы похожие на змею, есть птицы — вылитые свиньи, но умеющие летать, есть безголовые птицы, и птицы с одним крылом, чтобы летать только в одном направлении, некоторые из них пускают дым изо рта, другие имеют клюв похожий на шнур, и ловят им кроликов, одни живут под водой, другие воды боятся. Одна птица строит гнезда наизнанку. Есть там птица, которую все зовут Небесный Конь, и похода она при этом на белого пса с черной головой. Есть там птицы с туловищем в виде топорища, с лапами в виде палок, и питаются они исключительно топорищами. Птица по имени Син- Син, вылитая я, Теодор, только с заостренными ушами и живет на деревьях. Причем поверьте, что все эти
