— Я в нем постоянно.

— Интересно. Я-то считала, что этим обычно грешат мужчины. Психологи утверждают, что, будучи охотниками по натуре, они теряют интерес к женщине, как только она забеременеет. Им важно оставить потомство от разных самок, в этом и состоит принцип выживания.

Я решила блеснуть знаниями.

— Те же психологи утверждают, что из-за этого самого принципа женщинам каждые четыре года хочется сменить партнера, чтоб потомство было здоровым. В общем, я просто следую зову природы.

— Но у вас ведь нет детей?

— Нет. Значит, нет смысла ждать четыре года, можно переметнуться значительно раньше.

— А чем вы занимаетесь, когда не охотитесь на мужчин?

— Мету улицу. Я — дворник.

— Серьезно? — Теперь она разглядывала меня с удвоенным интересом. — И как к этому относятся ваши родители?

— Плохо. Но выбора у них нет, и они смирились.

— Знаете, я вам завидую, — сказала она. — Да-да. Не удивляйтесь. Вы из породы людей, которые живут так, как считают нужным. Я этого никогда не умела. Если честно, я вообще ничего не умею. Ничего стоящего. Муж зарабатывал деньги, а я обустраивала быт. Дом, дети, чистые рубашки, пельмени и генеральная уборка каждую пятницу. Теперь сын живет отдельно, муж работает шестнадцать часов в сутки, и пельмени с генеральной уборкой никому не нужны. Даже мне.

— Грустно, — кивнула я.

— На самом деле большинство людей так живут. Оттого я вам и завидую.

— Не стоит. Периодически я испытываю тягу жить как все, но природная лень здорово мешает благим порывам.

В этот момент к нам подошла официантка, в руках она держала поднос с шампанским и рюмкой текилы с лимонной долькой.

— Аврора Леонидовна, это для вас, — с улыбкой сказала девушка. — Виктор Степанович помнит ваши вкусы.

— Мило, — усмехнулась моя собеседница, выпила текилу и сунула в рот лимон. Девушка предложила мне шампанского и поспешно отошла.

— Ну, вот, мое имя вы уже знаете, — сказала Аврора. — Фамилия моя Багрянская. А вас зовут Ефимия. Верно?

— Фенька мне нравится больше.

Она засмеялась.

— У вас красивое имя. Кстати, я знакома с вашей сестрой, помню ее еще ребенком. И вас тоже не раз видела. Как вам шампанское? Можно раздобыть чего-нибудь покрепче. Гришин, святая душа, обо всем позаботился, придется написать о нем несколько добрых слов в своих мемуарах.

— Вы пишете мемуары? — решила я поддержать разговор.

— Сама-то я вряд ли бы справилась. Подруга помогает. Зато сколько у меня интереснейших наблюдений, сколько тайн будет раскрыто… мой труд станут читать взахлеб, в этом городе, конечно, на большее я не претендую. А вот и Виктор Степанович… Между нами, на текиле он сэкономил, жуткая дрянь, но об этом мы умолчим, — подмигнула она мне.

Не успела Аврора договорить, как рядом оказался Гришин.

— Надеюсь, вы не скучаете? — спросил он, сияя улыбкой. Во взоре, обращенном ко мне, был вопрос, он вроде бы гадал, кто я и какое отношение имею к Багрянской. Я скороговоркой сообщила о бедственном положении мамы и папином отъезде.

— Ужасное несчастье, — запечалился он. — Кланяйтесь вашим родителям. Августе Николаевне скорейшего выздоровления, и при первой возможности милости прошу сюда, кухня прекрасная, это я гарантирую.

Решив, что свой долг выполнила, я дала задний ход, предоставив Гришину возможность вдоволь болтать с Авророй.

Ее фамилия в городе была на слуху. Муж известный бизнесмен, пару лет назад метнувшийся в политику. Вполне успешно метнулся, к слову сказать. Тетка мне понравилась, пожалуй, ее мемуары я с удовольствием прочитаю, если их когда-нибудь опубликуют.

Ничего меня здесь более не держало, я направилась к выходу и тут едва не столкнулась с Берсеньевым. На сей раз он обольщал сразу двух дамочек, одна была перезрелого возраста, но отчаянно кокетлива, вторая — пухленькая блондинка со вздернутым носиком. Обе, скорее всего, до черта ему надоели, только этим я могу объяснить его внезапный интерес ко мне.

— Ефимия Константиновна! — воскликнул он, освободил свой локоть из цепких пальцев блондинки и вкрадчиво произнес: — Прошу прощения, дамы, — после чего, подхватив меня, ходко припустился к столу.

— Гвардия в панике покидает поле боя? — съязвила я.

— Ничего подобного, это стратегическое отступление.

— В любом случае с тебя причитается.

— Все, что угодно, милая.

— Где Агатка? — серьезно спросила я.

На физиономии Берсеньева отчетливо читалось удивление.

— Понятия не имею. Я честно выполняю условия нашего соглашения, ты не лезешь в мои дела, а я оставляю твою сестру в покое.

— Если ты…

— Не занудствуй, — перебил Берсеньев. — Я сдержал слово, а как я это сделал — тебя не касается. В нашем соглашении на сей счет ничего сказано не было. И не буди во мне зверя, он и так постоянно не высыпается.

В этот момент к нам присоединилась Аврора.

— Сергей Львович, — нараспев сказала она. — Должна заметить, вы имеете оглушительный успех. Наши дамы с вас глаз не сводят.

— Поверьте, уважаемая Аврора Леонидовна, в этом мало радости. По натуре я отшельник.

— Ага, — влезла я. — Он бы с удовольствием подался в монастырь, только вот не знает в какой. Надо бы в мужской, но тянет почему-то в женский.

— Ершистая, — весело заметил Берсеньев, кивнув на меня и обращаясь к Авроре: — Страшно подумать, что мы едва не стали родственниками. — Он собирался еще что-то сказать, но очередная дамочка, жаждавшая общения, материализовалась рядом, и он отправился обольщать ее.

— Насчет возможного родства он пошутил? — спросила Аврора.

— Разумеется. Он вообще… шутник.

— Вы, кажется, решили покинуть это милое сборище? — вновь спросила Аврора. — Могу вас подвезти.

— Спасибо, я, пожалуй, пройдусь.

— В туфлях? Если вам еще не наскучило мое общество, я с удовольствием доставлю вас домой.

Получив пальто в гардеробе, мы вышли на улицу. Незамедлительно подкатил «Мерседес», шофер распахнул заднюю дверь и помог Авроре устроиться на сиденье. Обойдя машину, я села рядом с ней.

— Мне кажется, обаяшка Сергей Львович испытывает к вам слабость.

— Вам показалось. — Меньше всего на свете мне хотелось говорить о Берсеньеве, я уже жалела, что согласилась на предложение Авроры.

— В ваших взаимных колкостях положительно что-то есть.

— На самом деле мы друг друга не жалуем. Он едва не женился на моей подруге, она погибла, и Сергей Львович считает, что в этом есть моя вина. Неприятно с ним соглашаться, но, по большому счету, он прав.

— Я слышала об этой истории. Не скажешь, что он до сих пор оплакивает былую возлюбленную, а ведь времени прошло совсем немного.

— Жизнь продолжается, — пожала я плечами.