перепутать своих и чужих.

— Я не понимаю… — еще больше нахмурился Николай, Гришин оказался куда понятливее. Покивал с отрешенным видом и произнес:

— Боже мой…

— Виктор Степанович, — повернулся к нему Николай, устав теряться в догадках.

— Иди, Коля, — махнул он рукой. Как только за менеджером закрылась дверь, он придвинулся к нам, навалившись грудью на стол, и спросил шепотом: — По-вашему, это было… спланировано?

— Не будем спешить с выводами, — ответила Агатка. — У нас есть список. Проверим остальных.

— Но я никому не давал поручения, о котором говорит Ефимия Константиновна, — затряс головой Гришин. — Вы понимаете? Никому. И если все это вашей сестре не привиделось… меня подставили, — перешел он на хрип, здорово меня напугав. — Завистники… вы не представляете, сколько у меня врагов. А почему? Потому что я вкалываю как проклятый. Потому что отдыхал последний раз пять лет назад, потому что…

— Виктор Степанович, об этих странных, мягко говоря, событиях пока знает очень ограниченный круг лиц. Возможно, мы во всем разберемся сами. С вашей помощью, разумеется, — напомнила Агатка. — Вдруг девушка найдется и объяснение ее словам тоже.

— Я верю, что вы хотите мне помочь, но… это все мемуары Авроры, да? — вновь перешел на шепот Гришин и покосился на дверь. — Она постоянно твердила, что это будет бомба. Доболталась, старая дура, — с печалью закончил он.

Идея вселенского заговора по-прежнему вызывала у меня сомнения, но теперь становилась все более вероятной. Вместе с Гришиным мы отправились в «Успенскую слободу». Он предпочел свою машину и, оставшись в одиночестве, все взвесив по дороге, заметно успокоился. Если мне идея заговора казалась невероятной, то он тем более склонен был считать, что я, мягко говоря, фантазирую. Не было никакой официантки, и поднесенной ею рюмки тоже не было. Неприятности ему не нужны, а они непременно возникли бы, окажись все это правдой. Однако слова о компетентных органах даром тоже не прошли, и Гришин все еще хотел нам помочь. Расчет его был прост: если следов липовой официантки не обнаружится, нам придется с миром убраться восвояси, потому что на поверку останутся лишь слова, никем и ничем не подтвержденные.

Однако и его и нас в «Слободе» ждал сюрприз. Из тех официантов, что обслуживали банкет, на рабочем месте оказалось пятеро. Три девушки и двое молодых людей. Их пригласили в кабинет администратора, где в тот момент находились мы с сестрой и Гришин. Ни одна из приглашенных на ту самую официантку не походила. Гришин вздохнул с заметным облегчением, а я полезла с вопросами к пятерке, что жалась ближе к двери. Вопросы касались банкета и поначалу ничего не дали. То, что они могли сообщить, я уже знала от Гришина и его менеджера. Обслуживанием банкета руководил Николай, официанты были едва знакомы друг с другом. Для троих банкет был чем-то вроде боевого крещения, и никого из клиентов они припомнить не могли. Мэр и еще несколько граждан, регулярно появлявшихся в местных новостях, не в счет. На девушку с темными волосами и стрижкой каре никто внимания не обратил. И тут один из молодых людей произнес:

— Я ее видел.

— Все свободны, — вмешалась Агатка. — А ты останься, — кивнула она парню, тем самым едва его не спугнув. Он принялся переминаться с ноги на ногу, не зная, куда деть руки. — Рассказывай, — попросила сестрица.

— Я ее не в зале видел, а в коридоре. Мне в туалет надо было, а она шла навстречу. Наверное, из туалета возвращалась. Улыбнулась мне и кивнула. Я тоже кивнул. Красивая девушка. Раньше я ее не встречал и подумал, что она из «Олимпики». Девчонки у нас все молодые, а она постарше. И такая… уверенная в себе. На бейджике имя Марина, а бейджик не такой, как у нас. Я оглянулся, она как раз вошла в зал. Вот и все.

— А после этого ты ее видел? — спросила я, парень покачал головой.

— Народу много, мы с ног сбились… После банкета я удивился, что ее нет с нами. Еще подумал, наверное, уже ушла. Хотя все, кто был из «Олимпика», здесь остались, мы посуду убирали до часу ночи, а потом нас на микроавтобусе по домам развезли. Мне девушка понравилась, было жаль немного, что не познакомились.

— Значит, больше ты ее не видел? — в раздумье произнесла Агатка. — А в котором часу примерно вы столкнулись в коридоре?

— Мэр приехал в семь, а это было… минут через сорок. Может, больше, но точно ближе к началу приема.

— Спасибо, — улыбнулась я. — Ты нам очень помог.

Вопросительно взглянув на Гришина, парень удалился.

— Невероятно, — пробормотал Виктор Степанович с легкой бледностью на физиономии и вновь схватился за сердце. — Завтра по городу поползут слухи…

— С чего вы взяли?

— С того, что люди догадливы и любят поболтать.

— О Багрянской мы не сказали ни слова.

— Все равно очень скоро они поймут, к чему все эти вопросы.

— Можно найти приемлемое объяснение: у кого-то из присутствующих пропала ценная вещь. Не будем уточнять какая, чтобы не завраться. Подозревается одна из официанток. Сор из избы выносить не хотят, оттого в милицию не заявляют. Как вам?

Гришин махнул рукой.

— Мне уже все равно… в голове не укладывается. Откуда взялась эта официантка?

— Давайте пройдем в тот самый коридор, где парень ее встретил. Возможно, ответ и появится.

Узкий коридор вел из холла к запасному выходу. Здесь были три двери — две в туалеты, мужской и женский, и одна в кухню. Запасным выходом пользовались, когда привозили продукты в ресторан. Туалеты предназначались для сотрудников, так что посторонним тут делать было нечего. Агатка взялась за ручку двери с надписью «Запасной выход», и дверь открылась.

— Ее что, не запирают?

— Только когда ресторан уже закрыт. Сотрудники во дворе, бывает, курят. Нет никакой возможности отучить людей от дурных привычек, — посетовал Гришин.

Мы вышли во двор. Небольшая площадка, слева урна, вот, собственно, и все. Асфальтовая дорожка огибала здание. Метрах в пяти от входа начинался забор, совсем рядом автоматические ворота и калитка. Наплевав на дрянную погоду, я к ней приблизилась. Она запиралась на щеколду, но открыть ее с той стороны легче легкого. Забор из металлических прутьев, как и калитка, и просунуть между ними руку труда не составит.

Я поспешно вернулась, Гришин закрывать дверь не спешил, хмуро поглядывая в сторону калитки.

— Ворота здесь нужны, чтоб машина с продуктами могла проехать. Не пользоваться же центральным входом. Мусор вывозить тоже надо. Баки с пищевыми отходами за оградой, вот и сделали калитку…

— Куда ведет дорога?

— На Ямскую, мимо церкви, и дальше к мосту.

— Охрана есть только на центральных воротах?

— Да. Но сюда они тоже заглядывают. По крайней мере, должны.

Тут взгляд мой упал на видеокамеру, установленную на углу здания, Гришин о ней даже не вспомнил. Я чертыхнулась, досадуя, что не подумала о видеонаблюдении раньше, и ничуть не удивилась забывчивости Гришина. Уж очень он был расстроен.

— Если она вошла через эту дверь, камера ее зафиксировала, — сказал он и решительно направился в комнату охраны.

Нас вновь ждал сюрприз, но на сей раз неприятный. Пленку экономили и записи стирали через три дня. Охранник, тосковавший у мониторов, ничего толкового сообщить не смог, во время приема у него был выходной. Однако он тут же позвонил сменщику и поинтересовался, не видел ли тот девушку возле служебного входа. Ответ получил предсказуемый: не видел. Перед охранником на подставке шесть мониторов, и следить за тем, что происходит на всех шести, затруднительно, а девушке, чтобы пройти от