– Над нами. Только она уехала. Ногу сломала и к матери уехала.

– А где мать живет, не знаете?

– Нет. Зина квартиру полгода назад купила, мы не особенно общались.

– Понятно.

Я все-таки поднялась на второй этаж и, позвонив, некоторое время разглядывала массивную дверь. Обращаться в ресторан с просьбой сообщить, откуда в наш славный город прибыла Зинка, опасно, но еще в одном месте об этом знать должны. Я спустилась этажом ниже и вновь позвонила в квартиру к соседке. Женщина удивления не выказала.

– Я ж говорила, нет ее, – заметила она наставительно.

– Вы извините за беспокойство, а где находится ваш ЖКО?

– ЖКО? – Вопрос вызвал легкое недоумение, справившись с ним, женщина принялась путано объяснять, как найти отдел. Через дворы я отправилась в сторону молокозавода, время от времени приставая к прохожим, и минут через двадцать смогла-таки обнаружить ЖКО.

Располагался он в полуподвале пятиэтажного дома с большой аркой, в том же доме находился магазин, заскочив туда, я купила большую коробку конфет и с этим презентом под мышкой отыскала кабинет паспортистки. Пятнадцать минут назад часы ее приема, написанные от руки на клочке бумаги, приколотой к двери канцелярской кнопкой, истекли, но мне повезло, кабинет был открыт, а сама паспортистка сидела за столом. К моему появлению она отнеслась с неодобрением, а я начала с мольбой:

– Извините, ради бога, приехала к подруге, а соседи говорят, она у родителей. Вы не могли бы мне помочь?

– Чем? – не поняла женщина.

Я положила на стол коробку конфет и заговорила еще жалостливее:

– В паспортных данных указано, откуда она родом.

– Вообще-то не положено… – пожала плечами паспортистка, но было видно, что поможет. – Фамилия, адрес? – убрав конфеты в стол, спросила она…

Конечно, необязательно, что мать Зинки до сих пор живет там и уж вовсе необязательно, что я обнаружу у нее Зинку, но зацепка есть, и я непременно отыщу коллегу по работе.

До вокзала я добралась за пятнадцать минут и сразу же направилась к стоянке такси. Нужный мне город находился всего в шестидесяти километрах, и туда отправлялась маршрутка. Я заняла место у окна и попробовала прикинуть, насколько верны мои догадки. Верны или нет, разберемся позднее, главное – встретиться с Зинкой.

Город был маленьким, унылым и похожим на старого нищего, да и редкие прохожие особо не радовали. Впрочем, в этом были свои преимущества. В райотделе мне пришлось ждать не более десяти минут, после того как полсотни из моих рук перекочевали в чужие. Деньгами я разбрасываюсь напрасно, их у меня немного, но сейчас это неважно. Такси в городе не водились, автобусы жителей не баловали, и я отправилась пешком. Дом, где жила мать Зинки, от десятка типовых домов на две семьи отличался невероятной грязью и завалившимся палисадником, сарай еще кое-как держался, но мог рухнуть в любую минуту, клочья бумаги и прочий мусор радовали глаз прохожих, так же как окна, не мытые несколько лет, и почерневший от грязи тюль на них. Я мысленно усмехнулась, проходя мимо по противоположной стороне улицы. Если Зинка и явилась сюда, то отнюдь не за тем, чтобы мать за ней ухаживала.

Я прошла немного вперед и устроилась на скамейке, наблюдая за нужным крыльцом. По соседству находилась баскетбольная площадка, два подростка лениво перебрасывали мяч, один подошел ко мне и спросил с вызовом:

– Закурить не дадите?

– Не курю. Но могу дать червонец на сигареты, если ответишь на несколько вопросов. – Мальчишка вроде бы растерялся, а я кивком головы предложила ему сесть.

– А чего за вопросы-то?

– Телевикторина. Кто в одиннадцатом доме живет?

– В первой квартире Самойловы, а во второй Катька-пьяница.

– А у Катьки-пьяницы фамилия есть?

– Есть, только я не знаю. На фиг мне ее фамилия?

– Она одна живет?

– Когда как. Бывает, прибьется кто. Бомжи всякие.

– А живет Катька на что?

– Самогонкой торгует.

– Дочь у нее есть?

– Есть. В областном центре в ресторане работает и сюда носа не кажет. Чего ей у такой мамаши делать?

– Понятно. Держи червонец.

– А вы зачем спрашивали?

– Самогон хочу купить.

– Ну да. – Мальчишка презрительно фыркнул, а я зашагала к одиннадцатому дому.

– Вы из милиции, что ли? – крикнул он вдогонку, а я помахала ему рукой.