Как-то так получилось, что к концу нашей вечеринки Илонка очутилась рядом с нами, т. е. со Светкой и со мной. И мы вместе прослушали проникновенное пение нашего дуэта, Сереги и Славочки. Даже хотели подпеть, но не справились со словом «одиночества». Трудное слово. Почти как «сиреневенький глазковыколупыватель с полувыломанными ножками».

Провал теста на опьянение показал нам, что отключка, потеря человеческого облика (вот радость-то для гоблинов!), а также порча дорогих нарядов уже совсем близко. Пора. Пора в номера. В те самые, гостиничные, которые мы все забронировали, оптом.

Держась друг за дружку, мы отправились на поиски приста… притонища, представища… Тьфу ты, опять. Короче, спать пошли.

Весь мир последние пару лет ужасно обеспокоен наступлением жуткой болячки – птичьего гриппа. И чего волнуются, дурашки? В России этим хотя бы один раз в жизни страдал или страдает почти каждый взрослый человек. Чаще всего – по утрам. Правда, у нас название этой болезни слегка видоизменено, да какая там разница – птичий грипп или перепил? Дискомфортное, нет, все же правильнее будет – мерзопакостнейшее состояние имеет место быть и в том, и в другом случае.

Вот как сейчас, к примеру. Возвращение в реальный мир проходило поэтапно, причем каждый этап был гнуснее предыдущего. Анна Лощинина, приличная женщина (надеюсь), замужняя дама (хотя так сразу и не скажешь), автор текстов многих популярных песен, неплохая журналистка, являла собой в данную минуту бесформенную, трудно поддающуюся определению груду.

Неподалеку кто-то завозился, застонал. Ага, не только мне, похоже, предстоит мучительная самоидентификация. Этот кто-то хрипло констатировал:

– Безвольная ты все же личность, Жеймовская, безвольная и безответственная. Тебе ведь завтра на работу, до которой еще добираться полдня, а у тебя вместо головы – чугун с помоями.

– Светуридзе, не клевещи на себя, ты по-прежнему гений, – охая и кряхтя, попыталась приподняться я.

– Особенно сейчас, – поморщилась Светка, сжав виски ладонями.

– Именно сейчас, – попыталась значительно поднять указательный палец я, но эта скотина, палец, абсолютно не желал меня слушаться, все время норовя создать что-то неприличное. – Ты смогла вот так, с ходу, без напряга, решить проблему, над которой я бьюсь все утро.

– Это какую же? – Мутный взгляд заместителя директора металлургического комбината попытался приукрасить себя любопытством, но получалось плохо.

– Ты подсказала мне, что у меня находится над руками. Это – голова! – ликующе посмотрела я на Светку. Правда, ликование мое быстро сменилось испугом. Это что, и у меня с лицом такая беда?

– Я бы на твоем месте не очень радовалась, – пропыхтела Жеймовская, выволакивая себя из кровати и направляясь в ванную, – голова на плечах у тебя, да и у меня тоже, была вчера. И то до определенного момента. А потом мы их, головы, где-то потеряли.

– Ладно тебе бухтеть, – бросила я ей вслед, – раз в 10 лет можно и голову потерять, было бы с кем!

– Вот это самое печальное, дорогая моя подруга, – раздалось из ванной, – что головы мы потеряли, но беспредметно, как видишь. Или там кто-то все же есть? – В голосе Светки появилась надежда. – Может, что-нибудь достойное мы и нашли? Поищи там пока, ладно?

– Поищи, поищи, – ворчала я, героически пытаясь принять вертикальное положение. – Чего тут искать? Мужик – не колечко, в угол не закатится.

Нет, закатиться в угол он, конечно, может, но потеряться там – вряд ли. Сосредоточившись на том, чтобы держать части тела вместе, я подтянула все это богатство к трюмо. И взглянула туда. Лучше бы я этого не делала…

Оставалось только радоваться тому, что мы со Светкой, будучи любящими и верными женами (хотя ручаться могу только за себя), так и не приволокли с собой никаких особей мужского пола, иначе, боюсь, взглянув на нас сегодняшних, парнишки с перепугу быстро бы сменили ориентацию. Так что перед вами, господа, первая благонравная спасительница генофонда нации! Вторая в ванной. Но тоже заслуживает аплодисментов. Личико не менее прелестное.

Внезапно на диване зашевелилась куча предназначенного для стирки постельного белья. Вернее, это я так вначале решила. Оказалось, однако, что это все же человек, с головой замотавшийся в простыни.

Я в ужасе застыла. Неужели я зря только что гордилась собой? И сейчас случится страшное?

Куча белья тоненько чихнула. Странный чих для мужика. Но вот появилась рыжая мохеровая кофта. Так, одеяние у парня еще более странное.

Парень явил свету свое лицо. Тьфу ты, напугала как! И вовсе это не кофта. Оказывается, именно так выглядят по утрам волосы некоторых супермоделей, пусть и бывших.

Илонка тем временем, сладко зевнув, потянулась. Нет, ну это просто свинство! Кроме спутанных волос и вмятин от подушки на щеке, в остальном эта злыдня Якутович была свежа и прелестна. Глаза – ясные, нос – на месте, мешков, отеков и припухлостей – дулюшки. Губки – свежие, бровки – гладкие, а не торчат ежами, как у меня. Да и самочувствие, судя по жизнерадостной улыбке, великолепное.

– Доброе всем утро! – прощебетала леди Совершенство, бодро спрыгивая с дивана. Ну что ты будешь делать – она и передвигается легко и изящно, словно молодая козочка. Я-то, конечно, тоже могу себя с копытным сравнить. И тоже будет начинаться на букву «к». И тоже с рогами. Но на этом, собственно, сходство и заканчивается. А дальше все грустно.

– Илона, открой свою страшную тайну! – зловеще провыла я, глядя на однокурсницу через зеркало.

– Какую еще тайну? – неожиданно нервно прореагировала та, засунув в карман мгновенно полинявшую улыбку.

– Как тебе удается выглядеть такой свеженькой киской после такого количества спиртного в миске?

– Постоянная тренировка. – Улыбка снова была извлечена на свет божий и даже отреставрирована. – Вы, девчонки, сразу видно, дамы, пьющие редко…

– Ты еще скажи – мало, – мрачно проворчала вернувшаяся из ванной Светка, которая теперь была почти похожа на свое фото в паспорте, т. е. изуродована уже не так сильно.

– Нет, не скажу, – рассмеялась Якутович, – врать не буду. Вчера мы с вами нажракались капитально. Но у меня в этом деле опыта побольше, чем у вас, я думаю, к тому же – профессия обязывает быть всегда, везде и во всем – супер!

И эта зловредная суперница, а если проще – супница, гордо понесла свой головной убор чабана (если бывает рыжая овчина) в ванную.

Хорошо ей, тренированной, вон как скачет. Придется опять ждать, пока освободится ванная, чтобы получить возможность реанимироваться под контрастным душем. Вру. Никогда в жизни не стану в таком состоянии под холодную воду. Только тепленькая. Только.

Где-то через час мы со Светкой приняли довольно пристойный вид, т. е. определенное сходство с первоисточником улавливалось. Про Илонку и упоминать не стоит, чтобы не расстроиться еще больше.

Правда, когда мы вошли в ресторан, где уже собрались почти все наши, мир показался уже не таким гнусным и несправедливым. При детальном рассмотрении мордашек остальных участников вчерашней вечеринки выяснилось, что наши со Светкой физиономии понесли не самый ощутимый урон.

Но, несмотря на то что собравшиеся больше напоминали участников Хеллоуина, несмотря на последствия птичьего гриппа, настроение у народа было все еще радостно-оживленным. Продолжения банкета не намечалось, все собирались после завтрака по домам, а ведь было еще столько незатронутых тем, не дождавшихся вчера наших нежных прикосновений (хотя мне больше нравится по-украински – «нежного дотыка»). Много еще их, тем, хотелось хорошенечко потыкать на трезвую голову, и потому начался обмен координатами.

Почти все подходили к Илонке, раздававшей свои визитки. Но я, если честно, очень не люблю навязываться, поэтому не брала ничьих телефонов, в основном сообщала свои. Кто захочет – позвонит.

Так, праздник заканчивается, впереди – трудовые будни, пора обдумывать варианты ухода. Поскольку гостиница была за городом, многие приехали туда на своих машинах. Я не рискнула, не люблю садиться за руль в не совсем трезвом виде, поэтому моя Кыся скучала в гараже. Светка же у нас очень-очень