– Ну и зачем ты нам все это рассказываешь? – нетерпеливо перебил Ланчетти Артур. – Короче нельзя?

– Можно и короче, тем более что я как раз собирался переходить к главному. В общем, даже среди этих команд существует одна, отличающаяся особой беспринципностью и, так сказать, всеядностью. Они не брезгуют ничем – наркотики, проституция, воровство, торговля людьми, и это лишь надводная часть айсберга. Руководит этой бандой некий Рашид. И что характерно – о незаконных увлечениях этих ребятишек известно всем, в том числе и местной полиции, на них не раз устраивались облавы, но никогда не удавалось взять с поличным. Кто-то постоянно предупреждает Рашида о готовящейся полицейской операции. В общем, ваши женщины – у Рашида.

– Это точно? – постарался выговаривать слова твердо и уверенно Алексей.

– Во всяком случае, позавчера были там.

– А там – это где?

– Ну-у-у, кто же тебе скажет точный адрес в пустыне? – развел руками Ланчетти. – Эти ребята – кочевники, они ведь под бедуинов работают, забыли? Но то, что позавчера русские женщины были в их лагере, – известно абсолютно точно.

– Откуда?

– Нет, ребята, вы уж меня извините, – хитровато прищурился Марио, – но все подробности вы узнаете из моей статьи. А пока можете заняться спасением женщин, ведь после публикации их явно перепрячут. В вашем распоряжении – три дня. И кстати, – торжествующе посмотрел итальянец на Алексея и Артура, – так уж и быть, поделюсь с вами еще одним эксклюзивчиком, только уговор – раньше меня это не публиковать! – И он жестом фокусника вытащил из кармана фотографию. – Снимок сделан позавчера в лагере Рашида. Осторожнее, Алекс, не порви! Другой не получите, самому нужны!

Но Алексей не обращал никакого внимания на кудахтанье Марио. Он жадно всматривался в выхваченную фотографию. «Хомяк мой милый, лапка родная, держись, я уже рядом, я совсем близко! Я приду за тобой скоро, потерпи еще чуть-чуть!»

Фотография была не очень четкая, сделанная явно скрытой камерой, очень уж неудобным был ракурс. Но и Анна, и Татьяна узнавались легко. Они стояли у какой-то дряхлой палатки, беседуя с женщиной, замотанной в рваное тряпье. Правда, то, что сейчас было надето на пленницах, тоже мало соответствовало гордому наименованию «одежда». А вот прикид для чучела – самое то. Но ближе и роднее одного из этих чучелок не было для Алексея никого.

– Спасибо, Марио, – тихо проговорил он. – За все.

– Да пожалуйста! – с удивлением посмотрел на него итальянец.

Сразу же после завтрака Алексей позвонил Мустафе Салиму и сообщил ему полученную информацию. Салим попросил друзей не горячиться и не предпринимать самостоятельно никаких действий, иначе они могут все испортить. Что – все, Мустафа объяснять не стал, сказал только, что процесс пошел и через два- три дня должен завершиться. Его служба безопасности освободит женщин, это Салим обещал твердо.

Два-три дня. А как прожить их, эти дни? Когда каждую минуту представляешь, что может произойти с зайцерыбом и ее подругой в лапах этих отморозков? Когда душа рвется на части и каждая из частей готова лететь в свою сторону в поисках утраченной половинки? Как прожить?

Но все когда-нибудь заканчивается. Заканчивался и названный Мустафой срок, но вестей от него по- прежнему не было. Несчетное количество раз Алексей собирался набрать за эти дни его номер, но сдерживал себя. Они ведь договорились – как только будут новости, Салим-старший позвонит сам. Прошло два дня, начался третий – Мустафа не звонил. Алексей твердо решил: до вечера не будет новостей – завтра утром он обязательно свяжется с Салимом.

В дверь постучали. Тихо как-то, робко. Интересно, кто это? Алексей распахнул дверь. На пороге стоял бледный Артур с очень странным выражением лица.

– Что случилось? – отступил на шаг Алексей.

– Ты, похоже, телевизор здесь вообще не включаешь, – попробовал улыбнуться Артур. Не получилось. А вот мучительная гримаса – получилась. Он прошел в комнату и включил телевизор.

– Что случилось? – Других слов Алексей вспомнить сейчас не мог, внутри все сжалось от предчувствия беды.

– Смотри сам, это EuroNews, на английском, – угрюмо проговорил Артур и устало опустился в кресло.

А на экране довольный Мустафа Салим, обняв одной рукой за плечи своего сына, другой отодвигал слишком близко наехавшие камеры. Вокруг напирала толпа журналистов, они наперебой задавали вопросы Салиму-младшему, но Хали молчал, лишь заученно улыбался. Затем появился репортер и, захлебываясь, затараторил. Мелькали, сменяя друг друга, фотографии каких-то людей, среди которых Алексей узнал только полковника Ахмади.

Сенсация! СЕНСАЦИЯ! СЕНСАЦИЯ!!!

Как только что стало известно, Хали Салим, обвиняемый в организации террористического акта в Шарм-эль-Шейхе, а также в убийстве французской кинозвезды Сабины Лемонт, полностью реабилитирован и отпущен на свободу! Разоблачены истинные виновники! Все было подстроено! Вендетта по-арабски! Красавчик Хали увел в свое время женщину у главаря одной из террористических группировок! А потом, наигравшись, бросил! Женщина покончила с собой! Сабина Лемонт стала жертвой чужой мести! Наемный убийца, одурманив Хали Салима наркотиком, устроил кровавую резню! Полковник Ахмади, действуя в сговоре с террористами, незаконно арестовал Хали! Пытками он заставлял Салима признаваться во всем! Кто же в действительности взорвал отель?

И так далее, и тому подобное. И ни слова о пропавших гражданках России.

Трясущимися руками Алексей схватил телефон, намереваясь позвонить Мустафе, но мобильник заверещал прежде, чем он успел набрать номер.

– Здравствуйте, Алекс, – раздался холодный голос Салима-старшего. – Думаю, вы уже в курсе происходящего, поэтому, предупреждая возможную истерику, счел нужным позвонить сам.

– Мало того, что вы нарушили нашу договоренность, господин Салим, – изо всех сил стараясь говорить спокойно, ответил Алексей, – вы еще и оскорбляете меня!

– О каких договоренностях может идти речь, если вы, Алекс, изначально ввели меня в заблуждение! – Голос Мустафы заледенел еще больше, телефон покрылся изморозью.

– Потрудитесь объяснить! – послал ответный ледяной залп Алексей.

– В принципе не обязан, но не люблю недомолвок. Вы явились ко мне за помощью, пытаясь убедить меня вытащить ваших женщин, одну из которых якобы любит мой сын. Вы лгали мне!

– Но…

– Никаких «но»! Хали сейчас рядом со мной, и он слышать ничего не хочет ни про какую Татьяну Старостенко! Да, он спал с ней последние дни перед арестом, он не отрицает этого, но ни о какой любви и речи быть не может. Так, очередное развлечение, как я и предполагал. Он может сказать вам это лично, если хотите.

– Не надо, – почти шепотом ответил Алексей, ничего не видя перед собой. Все кружилось, сжимаясь в одну черную точку, из середины которой продолжал монотонно бубнить голос Мустафы:

– Я, как мужчина, где-то могу вас понять. Вы пошли на обман ради жены, и это частично вас оправдывает. И еще. Я – человек слова, и хотя вы ложью вынудили меня дать обещание, я все же выполнил его. Хали выпустили сегодня, а вчера моя служба безопасности прочесала лагерь Рашида, перевернув там все. Ваших женщин там нет. Судя по всему, они исчезли незадолго до появления моих людей, причем для самого Рашида и его подручных их исчезновение, похоже, стало сюрпризом. Так что ждите, они скоро объявятся сами. Но это меня уже не касается. Я сдержал свое слово и больше не желаю слышать ничего об этом деле! И впредь, будьте любезны, больше никогда не беспокойте ни меня, ни моего сына.

Боль. Вот кто первым поприветствовал меня, едва я пришла в себя. Где я болталась до этого момента, одному богу известно, но надеюсь, ничего порочащего образ истинного арийца (или в данном случае арийки?) не натворила. После долгих блужданий, причем еще раз подчеркиваю – это слово не однокоренное со словом «блуд», я все-таки пришлепала к себе. В себя. И тут же получила по полной