– То, что Толик к нам прилип, более или менее понятно. Но вот Равиль…
Я пожала плечами:
– Теперь мы вряд ли об этом узнаем. О деньгах из машины он знал, это точно. А вот к Балашову у него был свой интерес, скорее всего от Равиля Балашов и бегал. Впрочем, это мои догадки. Равиль узнал, что кто-то еще интересуется Балашовым, и хотел понять, как связаны эти два дела: деньги из машины и его собственные. Ну и не хотел, чтобы кто-то нашел Балашова раньше его.
– Да, забавно получилось, – покачала головой Люська. – Когда он про деньги сказал, я просто обалдела. Подумала, грешным делом, а ну как и правда спер. Что ж, теперь нам следует сидеть тихо и некоторое время не высовываться, авось господа бандиты забудут о нас и мы заживем спокойно. Как думаешь?
– Господа бандиты считают, что деньги у Дениса. Я позвонила им в милицию и Равилю, пока вы с Серегой отдыхали.
– Ты натравила на него всю эту свору? – вытаращила глаза Люська.
– Я дала ему два часа, он бойкий парень, он уйдет.
– Господи, – покачала головой Люська, – а я-то голову ломаю, почему ты дала ему уйти.
– А насчет богатых невест ты права, – сказала я, поднимаясь.
Я подошла к шкафу, извлекла из него спортивную сумку и вытряхнула на стол деньги.
– Дели.
– А с чем уехал Денис?
– С макулатурой.
– То-то у меня сон был такой крепкий. Здорово. Выходит, обобрала до нитки?
– Обижаешь. Здесь пятьдесят четыре. Тысячу я оставила Денису. Это его обычная такса, как договаривались.
Люська хмыкнула и покачала головой.
– Мы с тобой – команда, ей-богу. Мы выиграли. Мы целы, мы сохранили наши деньги и прихватили чужие. Где наши крутые мужики? – Люська опять покачала головой и засмеялась. – Я всегда говорила, кое-что мы умеем.
– Не очень-то зазнавайся, – усмехнулась я, – проблемы еще остались.
– Ерунда. А чего это мы коньяк хлещем? Выпьем-ка национального напитка по такому случаю.
– Наливай.
Мы выпили, закусили и поболтали о том о сем.
– Знаешь, я хотела бы кое-что послать Сереге, из своей доли, само собой. Ты не против?
– Он догадается.
– Я ж не дура, придумаю что-нибудь. С моей точки зрения, он заслужил.
– В таком случае дай ему восемнадцать тысяч, – пожала я плечами, – третью часть.
– Спасибо, – кивнула Люська. Она помешала кочергой угли в камине, красные отблески пламени плясали на ее лице, а она вдруг сказала:
– Все-таки грустно, что не нашлось мужиков нам под стать.
Я опять пожала плечами и улыбнулась.
А еще через день произошли два события, которые навсегда изменили нашу с Люськой жизнь.
Первым было появление Сереги. Он пришел, когда мы обедать садились. Были неизменные блины, правда с икрой, а для меня сосиски. Тут и раздался звонок. Серега вошел в кухню, кивнул, увидев меня.
– Ты здесь? Хорошо, я звонить хотел.
– Чего пришел-то? – не очень вежливо спросила Люська.
Серега помолчал, разглядывая свои ноги, и выдохнул:
– Денис объявился.
Мы переглянулись.
– То есть не он сам, – поспешно сказал Серега. – В общем… он мне деньги прислал.
– Что значит прислал? – сурово спросила Люська. – По почте, что ли?
– Нет. – Серега головой покачал. – По телефону позвонили, потом в дверь. Выхожу, на пороге сверток. Я, если честно, разворачивать боялся, ну как рванет. Потом слышу, не тикает. Вообще восемнадцать тысяч баксов, – он усмехнулся, – братик решил, что я заработал.
– Смотри-ка, есть все-таки совесть у человека, – покачала головой Люська. Серега извлек из кармана два свертка и пододвинул их нам.
– Вот здесь по шесть тысяч. Я думаю, так справедливо. Хотя деньги, конечно, ваши.
Мы опять переглянулись, я подняла брови и пожала плечами. Люська с полминуты размышляла и вдруг начала хохотать. Вслед за ней засмеялась и я. Мы хохотали, вытирая слезы и глядя на ополоумевшего Серегу.
