– Лучше заткнись, – попросила я.

Михей вздохнул и подал голос, хоть его и не спрашивали:

– Давай домой, а?

Антон двинул его по голове пистолетом, он обмяк, тюкнулся в стойку и замолчал, а я порадовалась.

– Ты, придурок! – взревел Паша и в тот же момент схлопотал по пустой голове, навалился на руль, а я заорала и зажмурилась, потому что машина теперь двигалась сама по себе. Антон, удерживая руль одной рукой, попытался протиснуться вперед, а я, немного придя в себя, возмутилась:

– Ты что, сдурел?

– Лучше помоги, – огрызнулся он.

Как, интересно? Прежде чем бить человека по голове, стоило подумать, а сможем ли мы двигаться дальше?

Кое-как отпихнув в сторону толстяка Пашу, Антон смог остановить машину, а я с облегчением вздохнула. Милиции поблизости не наблюдалось, улица тонула в темноте, тишина, как ночью в поле, только где-то впереди залаяла собака.

– Ну и что дальше? – вздохнула я.

– Менты нас видели, возвращаться в «Бочку» опасно. Я собираюсь поболтать с ребятами, – заявил Антон.

– С какими? – не поняла я.

– С ними, – кивнул Антон на Пашу с Михеем.

– И о чем ты хочешь поговорить? – удивилась я.

– У меня полно вопросов.

– И ты думаешь, они на них ответят?

– Надо внушить ребятам, что это в их же интересах.

– Паше внушать бесполезно, – покачала я головой. – У парня есть идеалы. Он точная копия своего хозяина. Даже походку у него перенял. Замучаешься колотить придурка, он все будет зубы скалить.

– Что-то ты больно много знаешь, – съязвил Антон.

– Да пошел ты…

– Ладно, Паша нам без надобности.

Антон вышел из машины, ухватил Пашу за ворот рубахи и вытащил наружу, после чего довольно небрежно определил его в кусты. Вновь устроился на водительском сиденье и совершенно не по- джентльменски заехал Михею в ухо, когда тот некстати начал проявлять признаки жизни. Я заметила у парня кровь и сказала недовольно:

– Ты ему голову пробил.

– Ничего, он взрослый мальчик.

Мы пересекли город и направились к реке. На светофоре Антон свернул направо, и я сообразила, куда он едет: в Парк культуры и отдыха. Парк занимал небольшую площадь, но за ним начинался самый настоящий лес. Мы съехали с асфальта и еще километров пять двигались по проселочной дороге. Вскоре Антон решил, что мы в безопасности, и остановил машину. Михей все еще пребывал в полубессознательном состоянии, глаза таращил, но никакого сопротивления не оказывал. Мы привязали его к дереву, после чего устроились на корточках в трех шагах от него и стали ждать, когда парень очухается. Наконец он тряхнул головой и вполне внятно заявил, обращаясь к Антону:

– Не завидую я тебе…

– Тебе стоит проявить благоразумие, – нахмурилась я. – Дела такие: руки у тебя за спиной связаны довольно крепко, начнешь кривляться, мы тебя бросим и уедем. Сам знаешь, места здесь малолюдные, вряд ли тебя найдут раньше чем к завтрашнему вечеру, и это в лучшем случае. Ты понял? – По лицу Михея было ясно – не понял. – Объясняю, – терпеливо продолжила я. – Так как руки связаны крепко, кровь к ладоням не поступает, если просидеть так примерно сутки, начнется гангрена. Знаешь, что это такое? Останешься без рук. Согласись, перспектива не из приятных. Выпытывать у тебя хозяйские секреты мы не собираемся, кое- какая информация, только и всего… Ну как, договорились? – Михей нахмурился и отвернулся, а я кивнула Антону.

– Витьку Усольцева знаешь? – задал тот вопрос, который меня, признаться, возмутил. Как будто нам больше поговорить не о чем. Михея он тоже удивил, парень еще больше нахмурился и неуверенно протянул:

– Ну…

– Он жив?

– Витька? – вытаращил Михей глаза, потом перевел взгляд на меня. – Нет, конечно.

– Почему это – конечно? – съязвил Антон.

– Она тебе что, не сказала?

– Я не ее спрашиваю, а тебя. Ты сам его мертвым видел?

– Ну… я труп вывозил.

Я поморщилась.

– Откуда вывозил? – сразу же вцепился в него Антон.