– Хорошо, – кивнул он. – Долго оставаться на одном месте все равно нельзя.

– А тебя никто не просит здесь оставаться. – Он никак не отреагировал, а я усмехнулась. – Дядя Юра велел глаз с меня не спускать?

– Кирпич – психопат, он не успокоится, пока тебя не найдет.

– Ты о себе думай. Твой хозяин особых симпатий в рядах товарищей по оружию не вызывает, как бы тебе от них не досталось. Объясняй, куда денежки дели…

Я стала убирать со стола и мыть посуду. Полифем сел в проеме между окнами и оттуда на меня поглядывал. Глаза яркие, василькового цвета, и такие пустые, аж дрожь берет.

– Не смотри, – сказала я. Он шевельнулся и перевел взгляд в сторону.

Мерзкий динозавр, мозги с орех, сидит как приклеенный, а дышать при нем страшно. Зачем он здесь? Ведь не скажет, а спросишь, не ответит. Что они теперь затеяли и зачем им я?

Закончив с посудой, я осторожно подобралась к Полифему. Хоть и выглядел он полусонным, но опасения внушал.

– Давай плечо посмотрю, – предложила миролюбиво. Он кивнул. Я осмотрела плечо, сделала пару уколов и заметила не без злости: – Как на собаке…

Он поднялся, и я поспешно рванула в сторону.

– Не дергайся, – бросил он. – Горячая вода есть?

– Колонка. – Он кивнул и пошел в ванную.

Если быть точной, ванной как таковой здесь не было, была душевая кабина и небольшой бассейн с холодной водой, назначение которого оставалось для меня загадкой: плавать в нем невозможно, а просто стоять холодно да и вовсе ни к чему. Странные у людей фантазии.

Услышав, что душ включен, я осторожно потянула дверь: запор на ней отсутствовал. Полифем стоял перед зеркалом возле раковины и бритвой в левой руке скоблил свою физиономию. Джинсы лежали на резной скамье рядом с дверью. Я схватила их, Полифем повернулся, посмотрел на меня и покачал головой.

В заднем кармане штанов я обнаружила водительское удостоверение на имя Романова Николая Ивановича, с фотографии сонно смотрел циклоп. В другом кармане лежал нож с красивой костяной ручкой. Кажется, это называется «выкидуха». Дикарь несчастный, серьезные люди уже пулеметами запаслись… Лезвие тонкое и острое, точно бритва. Можно таким горло перерезать? Идиотка, мать твою, горло можно перерезать ножницами или металлической крышкой от банки, если немного потрудиться.

Ни денег, ни каких-либо других предметов в карманах обнаружить не удалось. Я сидела в кресле и размышляла. Тут дверь ванной открылась, и Полифем сказал с порога:

– Штаны верни. – Я вернула. – Чего тебе понадобилось? – вроде бы удивился он, одевшись.

– Познакомиться хотела.

– А… Это ты про бумажки? Нарисовать можно что угодно.

– Фальшивое удостоверение? – спросила я.

– Почему? Настоящее. И паспорт тоже. Могу тебе устроить. Десять кусков – и новый паспорт. Живи и радуйся.

– Что-то вы больно добрые, – покачала я головой. – К чему бы это? Чем я вам мешаю, если вы так охотно хотите меня спровадить?

Полифем покачал головой.

– Глупость говоришь. Когда мешают, бабками не приманивают.

– Еще не легче, – всплеснула я руками. – Может, ты возьмешься меня просветить? Чего вы добиваетесь?

– Старик умер. Деньги исчезли. Мне надо уходить, и тебе тоже. Опасно.

– Так ты по доброте душевной? – присвистнула я. Полифем смотрел не меньше минуты.

– Старику ты жизнь спасла. Долги надо возвращать.

– Значит, это его предсмертный наказ? А ты вроде душеприказчика? Заврался ты, Полифем… ждать, что ты покраснеешь, труд напрасный… Ты на днях что говорил? Будто я дядю Юру убила… Говорил?

– Ну…

– А теперь что говоришь?

– Что?

– Беда с тобой, – вздохнула я. – Теперь, выходит, ты знаешь, что не я убила?

– Ну…

– Гну. Знаешь?

– Я и раньше знал.

– Ага. А меня запугивал, так?

– Так или нет, дело не твое. Бери деньги и мотай отсюда. Вот что.

– Больно ты умный. Послушай, что советует враг, и сделай наоборот.