ловушек, кажется, не наблюдалось. Он включил двигатель. Раздался приглушенный гул. Трап убрался, люк закрылся. «Прощай, Талвин. Прощай, жизнь? Ну, это мы еще посмотрим». Пилот коснулся панели управления. Пальцы не потеряли своих навыков. «Джеки» стала подниматься в воздух. Деревья, гейзеры, горы начали стремительно удаляться. Доминик почувствовал себя богом.

Внешнее переговорное устройство мигало и пищало. Флэндри не обращал никакого внимания на вызовы до тех пор, пока не взял курс на север. Вражеский корабль развернулся и пустился в погоню. Несколько километров спустя выяснилось, что за «Джеки» гонится корвет — не слишком мощное судно, но оно могло съесть «комету», не поперхнувшись.

— «Санио» — терранскому судну. Куда вы направляетесь и с какой целью?

Доминик решил ответить:

— Терранское судно… — «А оно и вправду терранское судно…» — вызывает «Санио». Слушай меня внимательно. Говорит Доминик Флэндри. Да-да, тот самый Доминик Флэндри, который и так далее. Я направляюсь домой. Вместе со мной летит датолк Идвир из ваха Урдиолх, племянник высокоуважаемого ройдхуна, или как там вы его называете. Если не верите, можете проверить деревню туземцев. Никакого датолка вы там не найдете. Как только он оправится от небольшого недомогания, я вам покажу его физиономию на экране. Подстрелите меня, и Идвир отправится к праотцам.

Пауза.

— Даже если это правда, Доминик Флэндри, неужели вы думаете, что датолк продаст свою честь за несколько лет жизни?

— Нет. Я думаю, что вы захотите всеми способами спасти его.

— Что ж, верно. Вас догонят и возьмут на абордаж. Страшные несчастья обрушатся на вашу голову, если с датолком что-нибудь случится.

— Во-первых, меня еще нужно догнать. А во-вторых, вряд ли какое-нибудь из ваших несчастий страшнее того, что уже выпало на мою долю. Советую, прежде чем сделать необдуманный шаг, поговорите с кванрифом. А до тех пор, — здесь пилот перешел на англик, — всего хорошего! — и дал отбой.

Не снижая скорости, он пересек Смрадные горы. Внизу расстилалась пустынная равнина северных земель: светящийся лед, блистающий снег, темные пятна буранов. С помощью своих инструментов Доминик поискал в округе настоящий, сильный шторм. В это время года наверняка должен найтись хотя бы один… Так и есть!

С земли до самого неба поднималась стена мрака. Прежде чем войти в нее, Флэндри почувствовал дрожание воздуха и услышал вой ураганных ветров. В следующий момент он оказался в царстве хаоса и непроницаемой тьмы.

Корвет ни за что не осмелится попасть в такую бурю. Никто, кроме метеорологических аппаратов, не испытывал необходимости проделывать подобный фокус. Гораздо проще облететь опасную зону сверху или стороной. Но маленький космический корабль с первоклассным пилотом на борту — пилотом, который начинал свою карьеру в воздушном флоте и воздушных битвах, — сможет справиться с непогодой. Справиться и уйти от детекторов, которые будут пытаться засечь судно с внешней стороны.

Флэндри бросился в битву, чтобы остаться в живых.

Через полтора часа он распрощался с бураном и устремился в открытый космос.

На смотровых экранах вращался громадный шар Талвина. Возле каждого полюса сверкали зимние шапки снегового покрова. Испещренная мраморными облаками синь зажатого между айсбергами океана по сравнению с ослепительной белизной казалась черной. Терранин помахал планете рукой.

— Всего хорошего, — снова сказал он. — Удачи!

Датчики кричали о патрульных кораблях, поджидавших «Джеки». В нормальных условиях пилоты не рискуют включать гипердвигатель вблизи солнца или планеты: слишком велика плотность вещества, равно как велики шансы на то, что гравитация десинхронизирует квантовый прыжок. Но эта ситуация была далека от нормальных условий. Пальцы Флэндри танцевали по панели управления.

Переход во вспомогательное состояние происходил в таком сильном поле тяготения, что оболочка звенела. Экраны переключились в режим сверхсветовой оптической компенсации. Талвин исчез, а Сикх быстро уменьшался, становясь одной из многочисленных звезд. Кабина дрожала.

Через несколько минут гудок привлек внимание Флэндри к сигнальному устройству.

— Так, — сказал он, — один из тех парней решил стать героем и повторил наш фокус. Теперь ему удалось сесть нам на хвост. Иначе он бы не смог так твердо держать курс. «Джеки», конечно, быстрее, но, боюсь, мы не успеем оторваться раньше, чем он наведет своих приятелей, которые встретят нас впереди.

Джана пошевелилась. Прежде, во время полета через полярный шторм, она молчала. «Совсем потерялась», — думал о ней Доминик в те минуты, когда мог себе позволить посторонние мысли. Девушка повернула к нему лицо, обрамленное тяжелой шапкой волос.

— У тебя есть хоть какая-нибудь надежда? — безразлично спросила она.

Пилот затребовал навигационные данные.

— Погоня еще не закончена, — ответил он. — Правда, я слышал об одном пульсаре в нескольких парсеках отсюда. Думаю, он поможет нам отвязаться от наших назойливых коллег.

Джана ничего не ответила. Просто отвернулась и снова уставилась в пустое пространство. Она либо не знала, как опасны бывают пульсары, либо потеряла всякий интерес к жизни.

Давным-давно была во Вселенной одна гигантская звезда, и горела она в пятьдесят тысяч раз ярче, чем Сол. Так продолжалось несколько миллионов лет. А затем водородное топливо кончилось, и звезда взорвалась: в одночасье она разлетелась на целую галактику.

Огромные энергии не исчезают мгновенно. За несколько веков отнесенные взрывом верхние слои образовали изящную облачность вокруг ядра, которое теперь светилось не столько тепловыми, сколько рентгеновскими лучами. Постепенно газы рассеялись. Некоторая их часть образовала новые солнца и планеты. Оставшийся шар продолжал сжиматься под действием собственного веса до тех пор, пока его плотность не стала исчисляться в тоннах на кубический сантиметр, а спин — в секундах. Звезда светилась все слабее и слабее: белый карлик, черный карлик, нейтронная звезда…

Сжатые до последней степени, какую только могут позволить законы природы, атомы (если теперь их уместно было называть атомами) претерпели свое последнее изменение. Фотоны выплеснулись наружу, прошли сквозь причудливо искривленный пространственно-временной континуум внутри и вокруг ядра и наконец обрели свободу, чтобы разлететься со скоростью света. Подобные вспышки происходили на удивление регулярно, хотя их частота, амплитуда и скорость медленно снижались до окончательного затухания — последние вздохи умирающего.

Пульсар дышал.

Джана завороженно смотрела на экран. Среди звезд периодически возникали маленькие, но постепенно увеличивающиеся красные вспышки. Она не помнила, чтобы ей приходилось раньше видеть более тягостное зрелище. Тепло и уют кабины делали внешнюю пустоту еще более черной. Биение двигателя и тихое жужжание вентилятора подчеркивали вечную тишину бесконечных пространств.

Девушка положила ладонь на руку Флэндри.

— Ники…

— Спокойно.

Его глаза и не подумали оторваться от датчиков. Пальцы продолжали бегать по клавишам компьютера.

— Ники, в любую минуту мы можем умереть, а ты еще слова мне не сказал.

— Перестань меня отвлекать, а то мы и вправду умрем.

Она вернулась в свое кресло. «Будь сильной. Будь сильной».

Доминик привязал Джану к креслу почти на все время полета. Она не жаловалась. Флэндри необходимо было помыться и немного поспать. Не мог же он оставить ее на свободе без присмотра. Отдохнув, пилот принес своим пленникам бутерброды (пришлось сделать самому: терранка могла подсыпать в пищу какое- нибудь зелье) и развязал девушку. Вслед за тем он немедленно вернулся к инструментам и вычислениям. Все его поведение говорило о том, что желания Джаны не оказывают на него ни малейшего влияния. Воля к свободе не желала считаться ни с чем, кроме себя самой.