потрясенной, измученной, загнанной в угол. С безнадежной улыбкой Аманда отогнала мысль о том, что, вернувшись домой, неплохо бы залезть в горячую, наполненную пеной ванну. Взглянув опять на лейтенанта, она испытала чувство, близкое к ненависти. Он совсем не раскаивается в том, что благодаря ему она пережила столько ужасных минут, наоборот, он очень доволен собой. Быть может, у нее совсем расшатались нервы, но ей кажется, что ему доставляет удовольствие мучить ее.

Окинув Маклофлина взглядом полным неприязни, она затем все же сказала ему как раз то, что он и рассчитывал услышать, а именно: она вместе с подругой предпочитает дать показания в своем собственном доме.

Когда они подъехали к дому, Тристан испытал чувство удивления. Впечатление, которое производила на него Аманда, ее неожиданно изысканный облик заставили его предположить, что он увидит что-то очень современное, может быть, очень холодное и элегантное, но уж никак не это расползшееся, кремового цвета, с разновысокими крышами сооружение, поставленное прямо в середине жилого квартала, в котором проживает верхушка среднего класса.

Это был большой неуклюжий старый дом, состоявший как бы из трех частей-квартир, каждая из которых располагалась на своем ярусе, и все вместе они размещались на украшенной папоротником и цветами каменной площадке. Темно-синие ставни и рамы плюс окрашенная в синий и кофейный цвета деревянная обшивка, которая заполняла широкие пролеты между маленькими застекленными окошками, — все это придавало дому опрятный и даже уютный вид. После пристального изучения Тристан обнаружил две двери кофейного цвета, выходящие в небольшой огражденный дворик, и ведущие в две разные половины этого дома. Рядом с дверями на стене висел до блеска отполированный металлический почтовый ящик с выгравированными на нем затейливым курсивом адресом и буквами «А», 'В' и «С», которые обозначали квартиры. Третьей двери не было видно, однако Тристан пришел к выводу, что она должна выходить на площадку вверху короткого лестничного пролета, широкие кирпичные ступени которого вели на средний ярус здания.

Каждая часть дома внешне отличалась от двух других. Та, что была расположена на верхнем ярусе, имела деревянный настил над каменной кладкой; нижняя часть дома выделялась упиравшимся в землю портиком, тонкие колонны которого казались слишком хрупкими для того, чтобы поддерживать верхнюю часть дома. Отличительным признаком третьей квартиры были французского типа застекленные двери, которые выходили на маленький деревянный балкон.

Дворик, окруженный низкой островерхой изгородью поверх каменной ограды, создавал полную иллюзию уединения. Узкая, мощенная кирпичом дорожка шла вдоль ограды и заканчивалась на другой стороне дома ступенями, ведущими во дворик; но Аманда повела их налево, туда, где дорожка упиралась в лестницу, ведущую к квартире, дверь которой не была видна с улицы. Пока они поднимались по ступенькам, Тристан с гораздо большим любопытством, чем он хотел выказать, разглядывал внутренний дворик. Он отметил, что двор ухоженный, хотя и не слишком — цветы и папоротники вдоль ограды сильно разрослись.

Открыв дверь своей квартиры и пропустив гостей внутрь, Аманда тяжело вздохнула. Ей не нравилась перспектива вторжения посторонних людей в ее личные владения, но она отдавала себе отчет в том, что бессильна этого избежать. Боже правый, сделай так, чтобы они поскорее задали свои вопросы и ушли. И все же она еще не оставила слабой надежды на то, что вечером можно будет надолго забраться в горячую ванну и наконец избавиться от этой пробирающей до костей дрожи, которая, как ей казалось сейчас, преследует ее уже бесконечно долго.

В квартире было темно. Ронда, войдя первой, прошла вглубь с такой уверенностью, которая показывала, что она чувствует себя здесь, как у себя дома, и включила лампу в гостиной. Лампа стояла на мраморном столике между двумя креслами, обитыми серым вельветом. Ронда плюхнулась в одно из них и экспансивно махнула рукой двум полицейским, приглашая их сесть на оставшийся стул или на стоящий рядом обитый сереньким мебельным ситцем диван. Наконец, двое мужчин разместились, и Ронда предложила им прохладительные напитки. Аманда, решительно не обращая внимания ни на что вокруг происходящее, проследовала в ванную комнату, где у нее хранился аспирин.

Она еще не вышла из ванной, когда раздался звонок у входной двери. Вернувшись в гостиную, она застала там целую толпу мужчин. Маклофлин отделился от остальных и подошел к ней.

— Мисс Чарльз, можно попросить у вас ключи от квартиры мисс Фаррел? Пришли эксперты из лаборатории, им надо приступить к работе, — Тристан помрачнел, наблюдая за ней. Она потеряла свой внешний лоск, который так поразил его в первые минуты знакомства и с сочувствием сообразил, что она, наверное, сильно проголодалась и устала.

Его собственный интерес к ней и сочувствие к ее состоянию удивили и смутили Тристана. Он нарушил одно из своих железных правил — никогда не проявлять личного пристрастия в любом деле, которое он ведет. Он видел, как это мешало работе некоторых из его коллег, и твердо решил: всегда сохранять беспристрастность! Однако, вопреки своим рациональным правилам и суждениям, он последовал за Амандой на кухню и, когда она, сняв с крючка на стене ключ, протянула его, он импульсивно покачнулся вперед и сжал в своей ладони ее запястье. Ее рука показалась ему удивительно хрупкой.

Аманда растерянно взглянула на него.

— Детка, свари себе кофе, — прогремел он, рассеянно поглаживая своим большим пальцем кожу на тыльной стороне ее запястья. — Мы постараемся сегодня быстро все уладить, так что скоро ты сможешь отдохнуть. Жаль, что нельзя совсем освободить тебя от этой неприятной процедуры.

Отпустив ее руку, он повернулся и вышел из кухни.

Аманда удивленно смотрела на его спину, пока он не исчез из виду. Затем недоуменно пожала плечами и поставила чайник на плиту. Кончатся когда-нибудь эти чудеса? Странно, но, в конечном счете, этот полицейский монстр, оказывается, похож на человека.

Она быстро расставила чашки на подносе, и, пока чайник закипал, проделала несколько дыхательных упражнений, которые позволили ей хотя бы немного успокоиться. Внеся поднос в гостиную, она с облегчением заметила, что толпа уже рассеялась. Поставив поднос на маленький дубовый столик, Аманда, наконец, откинулась на мягкие диванные подушки.

— А где Ронда?

— Она побежала наверх покормить кота, — ответил Джо, наклоняясь к столику, чтобы взять чашку. Он достал из кармана свою записную книжку и сверился с ней. — Она живет в квартире 'А'?

— Да, — Аманда держала в обеих руках хрупкую чашечку из китайского фарфора, с удовольствием ощущая тепло, которое разливалось по рукам и немного унимало внутреннюю дрожь. — Ронда живет в номере «А», я в «В», а Марианна живет… она жила… в 'С'.

— Были ли у мисс Фаррел близкие родственники? — спросил Тристан. — Кто-либо, кого надо поставить в известность о происшедшем?

— Нет, — Аманда угрюмо уткнулась в свою чашку. — По крайней мере, я никого не знаю. Она говорила как-то, что родилась в Огайо, но что у нее уже не осталось там никого из родных.

— Мисс Чарльз, что побудило вас позвонить в участок? — Тристан смотрел на нее холодно и отстранение.

— Марианны не было дома три дня, — она отпила из чашки, поставила ее на столик и продолжила:

— Не подумайте, что мы жили каждая сама по себе. У нас была договоренность. Мы обычно предупреждали друг друга, если кто-нибудь из нас собирался надолго отлучиться. Это снимало многие проблемы: остальным не надо было понапрасну беспокоиться, и мы присматривали за квартирой, пока там никого не было. Ну, вы понимаете: занести газеты и почту, включить или выключить освещение вокруг дома и прочее.

Аманда снова подняла чашку, пристально глядя поверх нее на двух полицейских.

— Так мы договаривались, но не всегда так получалось. Раз или два Марианна исчезала, никого не