Солнце стояло низко, его длинные, косые лучи проникали сквозь лесные заросли на западе и на севере. Вытянутые тени ложились на зеленые фермерские равнины, по которым ехал Карл. Впереди, за деревьями, он видел темные очертания строений, до него доносилось блеяние овец, мычание коров и лай собак. Почуяв запахи сена и жилья, пони перешел на рысь, легкие порывы предзакатного ветерка шевелили пряди длинных волос всадника. Карл сощурился от света, пригнулся в седле. Он так же жаждал отдыха, как и его пони. Весь день он ехал верхом.

Со двора фермы выбежала собака. Пока всадник приближался к дому, она с воем крутилась около него. Рука Карла крепко сжала рукоятку кинжала — в таких глухих местах сторожевые псы часто нападали на путников, и от них приходилось отбиваться клинком. Но собака только продолжала лаять, и лай эхом отдавался в вечерней тишине.

— Ну ты, Булл! Замолчи!

Из дома вышел мужчина, собака бросилась к нему и затихла. Мужчина все еще стоял в дверях с копьем в руке и ждал. Он был крупный и плотный, седые волосы доходили ему до плеч, по домотканой рубахе спускалась борода. Позади него стояли двое парней с топорами в руках.

Карл, улыбаясь, придерживал за поводья своего пони.

— Приветствую вас, — сказал он. — Я приехал один и с мирными намерениями. Я хочу попросить у вас приюта на ночь…

Фермер опустил копье и кивнул:

— Тогда добро пожаловать. Можешь у нас остаться, — ответил он согласно обычаю. — Я Джон, сын Тома, житель Дэйлза.

— Я Карл, сын Ральфа из Дэйлзтауна, — ответил пришелец. — Благодарю вас за доброту.

— Уалъф из Дэйлзтауна! — Джон вытаращил глаза, — Тогда ты, должно быть, сын вождя?

— Да, — ответил Карл, спрыгивая с седла.

С минуту они смотрели на него. Карлу было шестнадцать, но он выглядел крупным и сильным для своих лет. У него были каштановые волосы с медным оттенком, загорелое лицо и широко расставленные карие глаза. Одет он был в обычную одежду путешественников: кожаные штаны, рубашку из крашеной шерсти, короткий домотканый плащ и мокасины. На поясе болтался меч и кинжал, а к седлу были приторочены лук, колчан со стрелами и круглый щит. Кроме фляги с водой не было заметно никаких припасов пищи. В глухих местах хватало дичи, а там, где жили люди, у фермеров всегда найдется еда, компания и свежие новости.

— Пойдем, — радушно произнес один из юношей. — Я провожу тебя в конюшню, а потом мы поужинаем и поговорим.

Это был старший из сыновей Джона, стройный, рыжеволосый, конопатый парень тех же лет, что и Карл. Его брат, который пошел за ними следом, был, может быть, на год моложе — плотный, коренастый блондин.

— Меня зовут Том, — сказал старший, — а его Аул.[1]

— Аул? — переспросил Карл.

— Вообще-то его зовут Джим, но все называют его Аулом, он ведь похож на филина, верно?

— Это все потому, что я такой умный, — улыбнулся его брат. Длинные и низкие постройки фермы были сложены из грубо отесанного леса, промазанного глиной, они поросли мхом. В стойлах стояло несколько лошадей и коров, было тесно, терпко пахло животными и свежей соломой. Том поставил пони Карла в свободное стойло, а Аул принес воды.

— У вас здесь много места, — сказал Карл. — Даже удивительно, вы живете на краю большого леса и на границе Дэйлза.

— А почему у нас не может быть хорошей фермы? — спросил Том.

— Да, по-моему, такое место должно довольно часто подвергаться набегам.

— Здесь не бывает никаких набегов, — объяснил Аул. — Лесных бандитов изгнали отсюда сто лет назад. Ты должен об этом знать.

— Да, я знаю, — уныло ответил Карл. — Но есть бандиты пострашнее, чем лесные, и они не бросили своего занятия.

— Ты имеешь в виду ланнов? — Голос Тома поскучнел. — Мы поговорим о них позднее.

Карл пожал плечами, он внезапно помрачнел. Вот так было всегда и везде, где бы он ни был. Мало кто верил его рассказам, мало кто мог подняться над приземленностью собственной жизни и понять, что жители Дэйлза лицом к лицу столкнулись с опасностью, которая не снилась им и в самых страшных снах.

Он замолчал и занялся своим пони. Когда трое юношей вышли на улицу, солнце уже село, с востока надвигались сумерки, они, словно туман, спускались меж высоких стволов деревьев. Парни прошли через грязный двор к уютному дому, где уже горел огонь.

Внутри, в одном конце длинной комнаты, за занавесками, стояли кровати, в другом конце был домашний очаг. Там жена Джона, высокая женщина в длинной юбке, какие носили женщины Дэйлза, готовила ужин. Она приветливо улыбнулась Карлу, но он уловил в ее лице выражение беспокойства и понял, что она уже наслышана о ланнах. Кроме Джона, который сидел за дощатым столом и курил трубку из кукурузного початка, в комнате было еще двое молодых мужчин, которых представили Карлу как Арна и Сэмюэля. Это были работники фермы.

Рассматривая дом, Карл нашел его красивым и уютным. Мягкий свет изготовленных из домашнего жира свечей падал на коврик из кожи, на ткацкий станок, на котором была растянута незаконченная нарядная драпировка, на горшки и кувшины из обожженной глины и чеканной меди. Свет мерцал на развешанном на стене оружии, и оно отливало зловещим металлическим блеском, отсвечивая от потемневшего от времени портрета мужчины. Это была замечательная работа, одна из редких, висевшая там, наверное, еще со дня Страшного Суда. И всему этому предстояло сгореть, если придут ланны.

Жители Дэйлза считали невежливым говорить с гостем о серьезных вещах, прежде чем он насытится. Поэтому они беседовали о погоде, скоте, перебирали местные сплетни. Невероятно, думал Карл, с трудом сдерживая нетерпение. Они сидят и болтают о дожде и видах на урожай в то время, как с севера на них вот-вот грянет буря нашествия. От этих мыслей вся расставленная на столе еда показалась ему безвкусной.

Когда посуду убрали и развели огонь для защиты от промозглой ночной сырости, Джон через стол бросил на него проницательный взгляд. Дрожащие красные отсветы огня плясали по комнате, бросая в угол, где сидел Арн, отвернув суеверный взгляд, зыбкие, качающиеся тени. Глаза фермера блестели на полускрытом в темноте лице. Он выпустил в воздух облачко сизого дыма.

— Как дела в Дэйлзтауне, Карл? — спросил он.

Настало время говорить.

— Народ собирается, — ответил Карл, медленно и осторожно подбирая слова. — Жители востока, запада и юга услышали призыв своего вождя к войне и посылают ему своих воинов. В Дэйлзтауне шумно от людей и оружия. Только с этих северных земель люди еще не подошли. — Он поднял брови. — Вы, конечно, тоже скоро выступите?

— Никуда мы не поедем, — спокойно ответил Джон. — Люди северного Дэйлза остаются дома.

— Но… — Карл подбирал слова. В конце концов, то было неудивительно, посланцы Ральфа уже