—  Глупыш, речь идет о творческом начале, о реализации незыблемых законов нравственности. Здесь более принимает участие не внешний космос, а планета. Ты можешь страстно любить Бога и посвятить всю жизнь служению, но новое воплощение даст тебе Мать-Земля по твоей любви к ней.

—  Интересно получается, Земля выбирает лучшие зерна для посева, а вырастают сорняки. Есть над чем подумать. А что же такое «забвение»?

—  После смерти суть человека не защищена силой Эго, поэтому чем больше в ней связей с природой, с людьми, тем она ближе к планете. Чем она дальше от планеты, тем легче и быстрее из нее стирается память, связанная с логикой, с бывшим телом, в конечном итоге — имя. Особенно легко стирание происходит, если при жизни человек был в суете и разрушении. Протоформы таких людей обычно выбрасываются на поверхность ноосферы. Завихряющийся барьер времени дробит их и выбрасывает выше. Этот верхний безымянный пояс и есть Забвение. Здесь находятся осколки протоформ многих людей вашей эпохи. А вот протоформы питекантропов и мастодонтов, живших миллион лет назад, находятся все еще в Небытии.

— Для меня звучит утешительно, политическим деятелем я не буду. Непонятно все же, почему вновь рождаются похожие диктаторы, завоеватели?

— Здесь причина, как у вас говорят, в чаянии народа. Будут твои соотечественники единодушно желать такого, как Суворов, в ближайшее поколение придет. Будут единодушно призывать Богородицу, придет в ближайшие дни.

Когда вы забываете своих предков, то теряется та энергетическая нить, которая соединяет вас с ними. Это и есть забвение для предков и потенциальное забвение ваше. Быть востребованным из забвения возможно только при мощном духовном посыле от потомков. Я уже упоминала, что мы частично существуем за счет вас.

Быть в небытии означает быть ни там, ни здесь. Идет своя эволюция субстанции-носителя, но очень медленно. В определенном порядке мы можем быть востребованы и воплотиться в лоне Земли, но при этом из сути стирается почти все, остаются наработки только с устойчивой энергетикой. И это не беда, потому что мать, зачав дитя, дает ему все, чем богата, а дары Ойкумены великие. Я, к примеру, могу оказаться мгновенно на любой планете Звездного Братства, могу управлять процессом воплощения и реализовать то, что вы относите к миру фантастики. Я могу увидеться не только с тобой, а сразу с десятью, со стами...

— Как, ты можешь быть сразу с десятью мужчинами?

— Ты все же невозможен! Ну почему подумал, что увижусь с ними так же, как с тобой? Ты говорил, что не знаешь ревности. Если ее нет, то ты спросишь: могу ли я увидеться с несколькими людьми сразу, но ты спрашиваешь о мужчинах... И все же полезно быть готовым к тому, что женщина, любимая и любящая тебя, может быть в тех же отношениях с другим мужчиной. Почему она должна пренебрегать другим?

— Чтобы сохранить отношения со мной!

— Значит, ты склонен ограничить ее свободу выбора как тиран? Или Бог? Я встретилась с тобой и пригласила в свой мир реальностей. Встреча нужна была для того, чтобы наше время было синхронно, и тогда в любой момент я могу создать твоего двойника и общаться с тобой. И где бы ты ни находился, все бы чувствовал, все бы осознавал. Но мне не разрешили, сочли, что ты к этому не готов. Поэтому возможны такие вот свидания. Когда произойдет несоответствие времени твоего и тебя в моем мире реальностей, я встречусь с тобой. При этом тебя ждет сюрприз — вся информация твоей структуры вернется прежняя.

— Подожди, так это же омоложение?

— А благодаря чему я так долго молода и хороша собой? Овладевая такой способностью, любая женщина сможет устранить свои недостатки, и все ее комплексы будут смешны. А вопрос о преемственности между поколениями будет решен полностью и окончательно.

—  Ой, какая знакомая формулировка. Так у нас недавно говорили: «Социализм победил полностью и окончательно».

Она рассмеялась. Поднялась с подушек, готовая уходить. Я почувствовал необъяснимый испуг, обхватил ее колени в надежде удержать хоть ненадолго. Она как бы играючи легко подняла меня за плечи. Чтобы протянуть время, я задал первый попавшийся вопрос:

—  Зачем тебе такие сильные руки?

—  Ты никогда не расстанешься с тем, что создал большим трудом. Я оставила тебе много сомнений, и ты вложишь труд, разрешая их. Все, что я сделала, ты разовьешь, упрочишь, и это будет действительными знаниями.

Ее лицо было очень близко. Она была выше меня, и все же я дотягивался губами до пушка на верхней губе, до бровей и ресниц. Я отстранился, чтобы взглянуть на нее. Какие-то мгновения она была неподвижна. Губы слегка приоткрыты как бы в улыбке, виднелась белизна зубов. Густые ресницы прикрывали глаза, но виден был блеск белка. Она неожиданно повернулась и пошла к выходу. Пес уже был там, зевал. Она не поворачиваясь скрылась, пес — следом. Я стоял в оцепенении, смотрел под ноги. На полу лежали некоторые вещи. Вспомнилось ее лицо с этим непонятным блеском глаз. Опять увидел вещи на полу и подумал: «Женщина, уходя, всегда оставляет вопросы».

Вдруг послышалось или показалось звучание колокольчиков с той стороны полога. Я рванул туда. Все та же маленькая комната, диван, за ним книжные полки, ни входа, ни выхода. Я недоуменно стал озираться и вдруг от боли потерял зрение и слух.

Очнулся от испуга. Силюсь открыть глаза, но темно, хочу повернуться и не могу. Начал перебирать последние события в обратном ходе. Это помогло понять, что я лежу. Не чувствую ни тела, ни дивана, на котором лежу. Стало стыдно за свой испуг. Подумалось: «Если мыслю, значит существую». Пожалуй, я бы рассмеялся, если бы не память о боли и тысячи иголочек в теле. Вспомнил руки, ноги, и сознание взбудоражила мысль: не могу вздохнуть! Представил, что повернул голову, и боль в шее указала, что тело слушается. Оно все задеревенело, как это возможно? Движения происходили удивительно медленно. Пальцами дотянулся до века, и только тут отметил, что вижу. Стал замечать предметы постепенно — от ближних к дальним. Комната как будто живая, пространство постоянно деформировалось. Наблюдая это, заметил, что дышу. Сосредоточил все внимание на будильнике, он давно отзвенел, а я уже на два часа опоздал на работу. От этой мысли меня подбросило, как пружиной.

Одевался автоматически, меня шатало. Мешало то, что ничего не чувствую, какое-то взвешенное состояние. Ощущение реальности, определенности потеряно начисто. Выскочил на улицу и бегом к метро. Останавливаться было нельзя, сразу все окружающее становилось уродливым: дальний угол дома воспринимался ближе переднего, а бетонный забор казался прогнутым, как будто я в центре огромной трубы. Это пугало и подстегивало — скорей, скорей к метро. В первый момент вход показался пастью какого-то монстра. Я взмок, но чисто автоматически ворвался внутрь, проскочил мимо вахтера. Тот что-то кричал вслед, но я не слышал, вцепился в поручень эскалатора.

Слух и зрение восстанавливались долго, ощущения тоже возвращались, но прикосновение к чему- либо вызывало боль, как от ожога. Через месяц все восстановилось.