Соседи по столику менялись, он особо не обращал внимания, отгородившись компьютером от навязчивых попыток втянуть его в беседу, но часа через полтора «товарищ» по работе предупредил о разрядке батареи. Вставать и предпринимать поиски розеток для подзарядки было бы неосмотрительно с точки зрения потери столь удобного места дислокации. Пришлось убрать ноутбук в чехол и, подозвав официантку, заказать себе вторую чашку травяного чая.

Очередной сосед по столику, грузный пожилой мужчина, монотонно, прерывая речь тяжкими вздохами, рассказывал о своих дорожных злоключениях, о пересадке с одного рейса на другой и житейских обстоятельствах. Николай слушал вполуха, изредка кивал, соглашаясь, поддакивал, смотрел по сторонам, старательно избегая прямого диалога и испытывая неудобства от необходимости общения.

Девушку в очереди в кафе он увидел и отметил сразу — чем‑то она зацепила его внимание: чуть выше среднего роста, стройненькая, но не худая — ладненькая, как сказала бы его мама, длинные ноги, к сожалению, в брюках, но и так видно, что хороши, и высокая грудь впечатляла — так все очень, очень. Именно: ладненько! И лицо интересное — узкое, белокожее, тонкий прямой аристократический носик, чуть полноватые губы и удивительного цвета волосы — ближе к светло‑русым, но странного оттенка, как бы поблекшей рыжины — редкий цвет, красивый.

Николай совершенно беззастенчиво разглядывал девушку и немного жалел, что невозможно издалека рассмотреть детали. От созерцания незнакомки его отвлек сосед:

— Вы не присмотрите за моими вещами, мне бы в туалет? — попросил мужчина.

— Увы, — отказал в просьбе Николай.

Он подумал, не оформившейся до конца мыслью, скорее предположил, что, наверное, уступит место девушке, заинтересовавшей его, а там… Обычный мужской оптимизм: может, и познакомится поближе, тем более что сидеть и сидеть еще в ожидании неизвестно сколько.

— Я, наверное, тоже сейчас пойду, — объяснил он.

Мужчина расстроенно кивнул и начал вставать с дивана. Девушка, за которой Николай все следил краем глаза, заметив, что посетитель поднимается из‑за стола с намерением покинуть кафе, а стоявшие впереди нее двое мужчин и женщина сосредоточили свое внимание на компании молодых ребят, сидевших за одним из столиков и вроде бы собравшихся уходить, как‑то бочком протиснулась между ними, прошла между столиков и села на освободившееся место, мило улыбнувшись.

Вот так удача! И уступать место не придется по‑рыцарски, и замечательный повод познакомиться выпадает!

Но барышня знакомиться не торопилась — «просквозила» по Николаю взглядом, мимолетно поздоровалась, сделала заказ сразу же подошедшей официантке и погрузилась в какие‑то свои размышления, даже отвернулась, глядя куда‑то в зал.

Ну, ладно! Зато он не пренебрег возможностью рассмотреть ее не спеша — со вкусом и в подробностях.

Вообще‑то она его заворожила!

И, как ни удивительно, сначала ее руки. Пока она устраивалась поудобней — укладывала сумочку, снимала куртку, разговаривала с официанткой, Николай не мог оторвать взгляда от ее рук.

Вы когда‑нибудь замечали, сколь разные руки у людей и как много они могут рассказать о характере и физических особенностях человека? А женские руки — это вообще поэма! Бывают самые обыкновенные, с классическими правильными пропорциями, бывают маленькие милые ладошки, почти детские, или широкие с короткими пальцами, есть такие, как у Моны Лизы — длинные, полные у основания и заметно сужающиеся к последней фаланге, и еще много иных форм.

Кисти рук этой девушки были необыкновенными: узкими, с длинными пальцами, с чуть загнутыми кверху последними фалангами, с продолговатым ногтевым ложем, с ухоженными коротко стриженными ноготками, покрытыми бесцветным прозрачным лаком. И двигались они плавно, ровно, словно танцуя — ни резкости, ни суетливости, ни нарочитости жестов, ни искусственной сдержанности.

Николай перевел взгляд на ее лицо и неожиданно почувствовал нечто неуловимое, как смутное, мимолетное узнавание. Присмотрелся повнимательней — нет, они не встречались, такую девушку он бы запомнил!

При ближайшем рассмотрении выяснилось, что она не красавица, но потрясающе привлекательна! Нет, пожалуй, даже не так — красота ее имела свойство проявляться постепенно, как некоторые картины — посмотришь быстрым взглядом, мимоходом, и вроде ничего интересного, а как остановишься да начнешь присматриваться, такие глубины открываются, что дух захватывает!

Белая матовая кожа, не болезненно белая, а изысканно, с розоватым оттенком, еле заметные крапинки веснушек у переносицы, их даже можно было посчитать, что он и сделал, умиляясь про себя — четыре с левой стороны и пять с правой. А еще темно‑зеленые глаза, насыщенного, густого цвета, яркие губы и пушистые волосы, выбившиеся из‑под заколки, удерживающей закрученный в пучок хвост.

Он разомлел и даже разнежился немного фантазиями…

Но тут народ начал подтягиваться к информационным табло, где сообщалось об очередной задержке всех рейсов, что вербально повторила милым голоском барышня по громкой связи.

Соседка по столику сильно расстроилась и даже чертыхнулась негромко, он воспользовался таким удобным поводом для завязывания разговора и спросил: встречает она или вылетает. Она ответила, что встречает, поинтересовалась, в свою очередь, какой рейс он встречает, и, наконец, оторвавшись от созерцания табло и людей возле него, перевела взгляд на Николая, и выражение ее лица стремительно изменилось с грустного на сильно удивленное. Он не понял такой метаморфозы, а тут еще подошла официантка, принеся заказ девушки. Он принялся помогать, расставляя и передвигая на столе тарелочки и чашки. Официантка отошла, Николай посмотрел на соседку и даже опешил немного — девушка просто сияла радостью, улыбаясь ему, и в глазах у нее скакали чертики.

Та‑а‑ак! И что бы это значило?

А она, продолжая сиять, сообщила бодреньким голоском, что встречает тот же рейс, и назвала его по имени: Николай Крайнов.

Его окатило разочарованием, как ледяным душем! Ах ты ж черт! Обидно‑то как!

Он уже что‑то придумал, нафантазировал про ее необыкновенность и собирался продолжить знакомство с туманной конечной целью. Нет, разумеется, конечная цель всегда понятна для любого мужчины, но не так прямолинейна, скорее это из вечного мужского постулата: «Главное, ввязаться в бой, а там будь что будет!» Главное — познакомиться поближе, а там как фишка ляжет…

И вдруг, как хук в солнечное сплетение, в разнеженную, разомлевшую интригой и фантазиями душу — она оказалась его бывшей фанаткой, из отряда тех, которые всеми правдами и неправдами пытались проникнуть в его постель, в его жизнь!

От брезгливости и неприязни, от жгущего разочарования он даже смотреть на нее не мог и заторопился уйти, однозначно дав понять, что не хочет продолжать разговор. Но барышня не обиделась, хотя по глазам было видно, что поняла его мысли и выводы, и, ничуть не смутившись, пояснила, что не относится к отряду его бывших поклонниц:

— Мне было четырнадцать лет, вам шестнадцать, и вы катали меня на велосипеде в дачном поселке и, кажется, были в меня влюблены! — озорно сверкнула глазами она, продолжая открыто и радостно улыбаться.

Услышав последние ее слова, он словно увидел из далекого детства яркое солнце, пробивающееся сквозь зеленую листву, и, уже поднявшись из‑за стола, чтобы уйти, сел обратно на место и посмотрел на нее другим, изучающим взглядом.

Вот почему она показалась ему смутно знакомой! Она, разумеется, изменилась, повзрослев, стала такой, которую он уже и рассмотрел, и заинтересованные мужские выводы сделал, и все же! Он никогда не забывал то лето, ту девочку и помнил ее красивое и странное имя.

— Вы Кира?

— Да!

И медовым теплом разлилось внутри воспоминание. Они что‑то говорили, он особо не вдумывался, а все сопоставлял в уме ту девочку и нынешнюю ее, повзрослевшую, реальную. Их прервал звонок сотового, она заговорила с кем‑то по телефону, а Николая кольнула мысль: не с любимым ли?