Ох‑хо‑хо! Крайнову сильно не нравилось Кирино странное настроение и заранее не нравилось все, что она собиралась ему сообщить! Может, все‑таки заграбастать, и все дела? В прошлый раз от поцелуя она сразу думать перестала!

Ведь совершенно все ясно и однозначно — она пригласила его к себе, тем самым давая понять, что готова заняться с ним любовью, и вдруг ей обязательно надо что‑то ему объяснить! Что? Что она замужем, или у нее какие‑то с этим проблемы?

Крайнов вдруг осознал, что собрался, сосредоточился, как перед выступлением на соревнованиях. Нет, он не будет с наскока и целеустремленно тащить ее в постель! Так он может проиграть — она закроет какую‑то часть себя от него, а он собирался завоевать эту женщину! Всю! Не только ее тело! Не только! Ладно, прорвемся! Чем‑чем, а терпением Николая Крайнова бог не обидел!

Напряжение и неудобство чувствовали оба, пока раздевались в прихожей, проходили в кухню, где он поставил на столешницу все многочисленные пакеты из супермаркета. Николай сразу достал бутылку шампанского, благо в магазине дорогие достойные сорта держали охлажденными.

— Шампанского? — спросил, уже открывая бутылку.

— Да, — рассеянно кивнула Кира и заспешила. — Я сейчас накрою на стол!

— Погоди, не надо, — остановил он, придержав ее за руку, когда она двинулась в сторону гостиной. — Давай немного выпьем за твой сегодняшний успех.

Она кивнула, открыла верхний шкафчик, достала два высоких бокала. Негромко хлопнула пробка, открываясь, Крайнов налил шампанское, один бокал протянул ей, взял свой в руку, приподнял тостовым жестом:

— За тебя! — чокнулся и отпил, не сводя взгляда с Киры.

— Да, — кивнула она рассеянно, что‑то сосредоточенно обдумывая.

Поставила бокал на стол, даже не пригубив, и решилась. Он уловил тот момент, когда у нее переменилось настроение, и Кира, словно со скалы прыгнув, выпалила:

— Я никогда не была с мужчиной! — Громко выдохнула и посмотрела ему в глаза.

— В каком смысле? — не врубился в столь сильное заявление Николай.

— Ну, не спала, не занималась сексом, — растерялась Кира, явно ожидавшая какой‑то иной реакции.

— Подожди, но ты же была замужем? — как‑то даже опешил Крайнов.

— Почему ты решил, что я была замужем? — не поняла теперь она.

— Ты же поменяла фамилию, — все еще не въезжал в тему Николай.

— А, это. Да, но я поменяла ее по другой причине, — выдала еще одну порцию непонятной информации Кира.

Она взяла рассеянно бокал, повертела его в руках, невидяще разглядывая содержимое, снова поставила на место, посмотрела на Николая, пытавшегося осмыслить сказанное, и попробовала объяснить:

— Понимаешь, так получилось в моей жизни. Не потому, что я мужененавистница какая или боялась и избегала близости с мужчинами, нет. Просто вот так сложилась жизнь, во многом по не зависящим от меня и моего выбора обстоятельствам. — Она смотрела ему в глаза каким‑то потерянным взглядом, мучаясь необходимостью что‑то объяснять.

А у него от отпустившего напряжения, от облегчения — он‑то ждал чего угодно, вплоть до признания в убийстве, но никак не такого поворота, — такая нежность, граничащая с болью, к этой женщине разлилась внутри теплом, что защемило в груди. И вновь появилось желание защитить Киру от всего на свете, от ее мучительных попыток что‑то объяснять.

Он поставил бокал на стол, не отрывая взгляда от ее измученных глаз, подался было к ней, но Кира остановила его, выставив вперед ладонь.

— Подожди, — попросила она, помолчала немного, вздохнула и продолжила: — Если бы на твоем месте был сейчас другой мужчина, я не стала бы ничего объяснять и говорить бы ничего не стала. Но я боюсь, что ты неправильно это поймешь и выводы неправильные сделаешь, и это все испортит.

— Как неправильно? — спросил он вдруг охрипшим голосом.

— Ну… — она отвела взгляд, принялась рассматривать свои ладони, сложив их в замок, — ты можешь подумать, что это из‑за тебя. В том смысле, что я влюбилась в тебя девчонкой, и любила всю жизнь, и кроме тебя мне никто не нужен был. А это не так. Я никогда не искала с тобой встреч, не ждала продолжения нашего знакомства, я даже об этом не думала, жила обычной жизнью, без таких идиллических глупостей в голове. Да и вообще! — расстроилась сложности объяснений Кира. — Ты для меня был прекрасным воспоминанием, близким человеком, но как далекий друг, с которым когда‑то дружил. Я влюблялась в других мужчин, но это неважно. Просто я хочу, чтобы ты понял, что это не из‑за тебя, и я не ждала тебя всю жизнь. Ам‑м‑м… — Она сделала неопределенный жест руками, пытаясь подобрать еще какие‑то слова, посмотрела на него. — Вот. Наверное, надо сказать, что если ты захочешь уйти, я пойму.

— И что именно ты поймешь? — плавясь в тепле нежности, чуть улыбнувшись, спросил он.

— Ну… — смутилась окончательно Кира, так, что щеки порозовели. — Ты привык к женщинам опытным, раскованным, все умеющим, а у меня даже теория хромает. Порнографию я никогда не смотрела, глянцевые журналы с советами бывалых дам не читаю, камасутру не штудировала, как‑то не до этого было. Максимум моих знаний в данном вопросе — эротические сцены из фильмов.

Он протянул к ней руку и тихо позвал:

— Иди ко мне.

Кира помедлила, словно сомневалась, и шагнула ему навстречу. Он обнял и прижал ее голову к своей груди, тихонько покачивая, успокаивая.

— Ну, девственницы, конечно, не совсем мой профиль, но мы что‑нибудь придумаем, — улыбнулся Крайнов и поцеловал ее в макушку.

Она пробурчала нечто невнятное, груди в том месте, где она прижималась, стало тепло, наверное, интересовалась, что именно он придумает.

Господи, как же ему было хорошо! Как необычайно, незнакомо хорошо ему было!

Он усмехнулся пришедшей мысли, взял в ладони Кирино лицо, заглянул в смущенные глаза и поделился очевидным выводом:

— А ведь получается, что именно меня ты ждала всю жизнь.

И, не дав ей опомниться, возразить или возмутиться, поцеловал нежно и осторожно, а через пару секунд со всей серьезностью, уже не сдерживая, не останавливая себя и ни о чем не думая, кроме этой женщины в его объятиях.

«Можно сойти с ума!» — успела восторженно подумать Кира, погружаясь в потрясающие, незнакомые, яростные ощущения.

Все! Их больше ничего не разделяло — никакие недосказанности, смущения или непонимание! Они теперь были — центр и начало вселенной!

И спешили, и не спешили, и торопливо срывали друг с друга одежду, и замирали, разглядывая друг друга, и нежно поглаживали, узнавая, и снова срывались вперед. И никто из них не помнил и не осознавал, как они, не размыкая объятий, оказались в кровати, и Кира удивленно распахивала глаза каждой новой ласке, а он успокаивал, вел ее по незнакомому пути.

— Ничего не бойся, девочка, все хорошо… — шептал, целуя и лаская.

— Я не понимаю… — пыталась невнятно объяснить она. — Пожалуйста…

От того накала чувств, ощущений, которые проживал сейчас Крайнов, у него не хватило сил остановиться и спросить, как она, когда одним мощным движением вошел в Киру — и понесся вперед, шепча что‑то нежное и ободряющее, и успокаивающее…

— О, господи! — пугалась Кира. — Мне хочется кричать…

— Кричи, солнце мое, — поощрял он. — Кричи, не сдерживай себя…

— Это… — сделала последний шаг к своей вершине она и свободно, победно прокричала: — Коля‑я‑я!!

А он отозвался утробным рыком, успев в последний момент вместе с ней на эту вершину…