– А где настоящий Эль-Абу Салих? – продолжил я вопросы.

– Я ничего не знаю о нем. Он появлялся неожиданно, точно из ниоткуда, и...

– Уходил в никуда, – закончил я за Артема.

– Он звонил мне по спутниковому телефону. Говорил условную фразу. Это означало, что я должен был запереться в специальном потайном шкафчике. Такой был в спальне. И выйти оттуда я мог, лишь получив отбой по тому же спутниковому телефону. А Абу Салих действовал в это время в моем качестве.

– И вас никогда не путали?

– Нет. У настоящего было несколько пластических операций, седая борода. Мне вот тоже седины добавили, – дернул он своей бородой. – Голос одинаковый. Я почти месяц учился его хрипоте. Теперь говорю, точно собственным голосом. Еще у него была фраза: «Говори по-русски, я плохо понимаю». Я часто ее повторял.

– Ты знал, что тебя должны будут похитить? – спросил я.

Кажется, я начинал понимать логику нашего неизвестного противника. Артем с ответом не торопился. Шумно сглотнул, на лбу появилась испарина.

– Ведь знал, Артем, – продолжил я.

– Да, – кивнул он. – После того как меня доставят в Москву, я должен был сказать, что я настоящий Абу Салих. Моему хозяину это зачем-то очень нужно. Он мне целую инструкцию составил на этот счет.

– Но тебе ведь могут дать пожизненное заключение? – вмешалась молчавшая до сей поры Рита.

– Хозяин сказал, что выкупит. Все тюрьмы в России, говорил, в его кармане. Все прокуроры по надзору, все, кто в Минюсте за зэков отвечает.

– Малость загнул, – произнес я. – Он тебя списал. Ты уже труп для него... Но твою семью он трогать не станет.

Артем ничего не ответил, но тут же перевел взгляд в мою сторону.

– Хозяину лишние хлопоты не нужны, – продолжил я, – уж поверь мне. А говорил он так, чтобы тебя все время на коротком поводке держать.

Артем сидел молча, все лицо его, от нижней челюсти до бровей, задвигалось так, словно было резиновой маской.

– Будь мужиком, Артем, – произнес я. – У тебя теперь один выход.

– Что вы хотите от меня? – спросил он, кое-как совладав с мышцами лица.

Как теперь использовать этого «служителя Мельпомены», я пока еще не совсем представлял.

– Нам нужен... Как зовут твоего хозяина?

– У него много имен. Я называл его Пал Палычем... Но вообще его называют Стекольщиком.

– Как нам выйти на Стекольщика?

– Не знаю.

Он ведь и в самом деле не знает. Этот Стекольщик сам находил его в любое время и в любом месте. Что нам теперь делать? Отпустить этого придурка-актера на все четыре стороны? Нельзя. А где мы его будем держать? И главное – сколько?

Мне ничего не оставалось, как отправить нашего пленника в соседнюю квартиру под усиленной охраной Кентавра. Мне же, Рите и Малышеву предстоял военный совет.

– Ваши мнения, гвардейцы, – начал я.

– Связаться напрямую со Сладковым и сдать ему нашего комедианта? – спросил Малышев.

– Похоже, именно этого и добивался тот, кого Артем назвал Стекольщиком, – сказала Рита.

Я не торопился со словами. И был полностью согласен с Маргаритой. Что теперь делать? Ясно как божий день, настоящий Абу Салих был тот, с чистыми холеными руками. Он почему-то решил лично взглянуть на меня. Абу Салих или... еще один, более искусный актер? Голова шла кругом. Однако задерживаться с принятием решения было нельзя. И я принял его.

– Значит, так, гвардейцы. Слушайте внимательно...

– Артур, где сейчас находишься? – послышался в мобильнике бородатого гиганта знакомый и страшный хриплый голос.

– В десяти километрах от Изгорска, – ответил боевик. – Лег на дно, как и было приказано.

– Собирай людей и немедленно выдвигайся к...

Голос Абу Салиха назвал населенный пункт на границе с Солнцедарским краем. Задавать лишние вопросы Артур не имел привычки. Конечно, все это было несколько странно. Сперва приказ исчезнуть, раствориться недели на две, теперь немедленно выдвинуться, да еще и к границе не слишком дружественного казачьего края. Тем не менее спустя два с половиной часа Артур и боевики группировки Хашима были в указанной Абу Салихом точке.

Первое ощущение Артура было такое, точно он попал в засаду. Да и что еще можно было подумать, когда машины боевиков и бронированный джип самого Артура блокировали два армейских БТРа, а узкую дорожку, ведущую в лес, перекрыл «уазик», в котором сидели несколько камуфлированных ребят с автоматами. Однако стволы их были опущены, и на первый взгляд настроены они были мирно. Боевики тоже не торопились хвататься за оружие, но были наготове.

– Я рад, что ты не заставил нас долго ждать, Артур, – произнес Абу Салих, выбравшийся из люка БТРа, затормозившего в паре метров от джипа.

Он был, как всегда, при бороде, в огромных черных очках, черной накидке-бандане на голове. Вокруг него и рядом с бронетехникой появились живописно одетые ребята. Почти все в камуфляжных куртках, но у многих на головах были высокие папахи со значками, у некоторых фуражки с синими тульями, у пары молодых тинейджерские банданы. Артур без лишних представлений понял, что перед ним представители казачьего войска Солнцедарского края. Особой дружбы с казаками Артур никогда не водил, но рядом с ними был сам Эль-Абу Салих.

– Как мне понимать все это, командир? – спросил Артур, выйдя из джипа.

– Я заключил союз с этими бойцами! Теперь у нас общие задачи, – ответил Абу Салих.

– Прав ли ты сейчас, Абу Салих? – задал неожиданный вопрос Артур.

Неожиданность была не в постановке, интонации или словах, а в том, что задан он был на языке пушту. Родном для Абу Салиха языке Афганистана. Когда-то Артур осилил целых два курса института иностранных языков.

– Я прав, Артур, – на чистом пушту ответил Абу Салих. – И, надеюсь, ты последний раз задаешь мне подобные вопросы.

– Приношу извинения, командир, – на том же пушту, склонив голову, произнес Артур.

Сомнений не оставалось – перед ним подлинный Черный Генерал.

– Это не казаки, – усмехнувшись, по-прежнему на пушту проговорил Абу Салих. – Это наемники. Купленные лично мной. Слушай боевую задачу, Артур.

И Абу Салих заговорил на русском языке: