приказала солдатам без особой нужды никуда не передвигаться, стараться не покидать собственных боевых позиций. Между тем стало рассветать, и майор Водорезов, перевязанный и шатающийся, выбрался из землянки и уселся на пустой патронный ящик.
– Ты как мишень, со своей башкой забинтованной, – только и произнесла Надежда, понимая, что обратно майора теперь никак не загонишь. – Шел бы в землянку!
– Молчи, девушка! – махнул рукой Водорезов. – Теперь я командую!
Еще через час «духов» стали вытеснять, не давая при этом уйти в лес, стараясь выгнать боевиков на открытое пространство. Подошла подмога в виде разведроты ВДВ и бронегруппы внутренних войск. Блокада была прорвана. Боевикам не удалось взять заставу и ее солдат в заложники, и теперь «духов» долбили со всех сторон. Пацанам, мальчишкам из Надиного батальона, отдохнуть не пришлось. Под прикрытием вэвэшной брони они двинулись цепью в атаку. Надя была рядом с ними, под броней, в боевой машине, нежно именуемой «коробочкой». Нельзя в атаке без фельдшера. Наводчик боевой машины работал сразу из двух стволов, снаружи слышался несмолкаемый треск укороченных десантных «АК-74». Неожиданно в верхний люк кто-то бросил снаружи пустые автоматные магазины.
– Пацаны, снарядите! Патроны нужны! – раздался громкий крик, принадлежащий одному из сержантов ее подразделения.
Обычно в таких случаях наводчик, связист или кто-нибудь из легкораненых, находящихся в боевой машине, помогали атакующей группе. Сейчас же свободных рук было мало, поэтому Наде пришлось освоить профессию раздатчицы боеприпасов...
– Пленного принимайте! – послышался спустя минут двадцать голос все того же сержанта.
В люк втолкнули бородатого «духа» со стянутыми за спиной руками. Вместо приветствия он клацнул зубами. Его усадили напротив Нади. Женщина старалась не смотреть на него. Медпомощь «духу» не требовалась, говорить же было не о чем. Между тем боевая машина слегка притормозила, яростно заработали орудия. Не прошло и минуты, как от столь интенсивной атаки «коробочка» наполнилась пороховыми газами.
– Дышать плохо, – прошептал, дернув бородой, пленный «дух».
– Потерпишь, – бросил через плечо наводчик, но, тут же вспомнив о Наде, поинтересовался: – Девушка, вы там как?
– Нормально, дружок! – ответила Надя.
Нашел тоже девушку. Пацан ей в сыновья годится. Наде вдруг стало весело от этого неожиданного обращения. Девушка. Герл... Звучит несколько лучше, чем «товарищ прапорщик»...
И пацан этот, хоть и совсем юный, но в сыновья ей никак не годится.
Вслед за очередными пустыми рожками в люк прилетели банка спрайта и сникерс. Потом в проеме появилась веснушчатая физиономия Кирилла.
– Надежда Иннокентьевна, подкрепитесь! Обед не скоро!
– Спасибо, Кирюша, – улыбнулась в ответ женщина.
– Ровно тридцать две, – произнес полковник Брянцев, расправив в руках выцветшую ткань российского флага, развевавшегося над заставой во время всего боя.
Таким образом, руководивший деблокировкой заставы Павел Яковлевич лично пересчитал все дырки от пуль и осколков. Бой затих, лишь где-то вдали слышались одиночные хлопки и взрывы. Десантники осажденной заставы вернулись обратно, на позиции. С вновь прибывших бээмвэшек сгружали баки с водой и ящики с боеприпасами. Подполковник медицинской службы, высокий, сутулый, немолодой, знакомый Наде еще с Афганистана, виновато-просительно проговорил:
– Надежда Иннокентьевна, потерпишь еще пару дней? Некем заменить...
– Потерпим, – тихо ответила Надя. – Только лекарства, что я в списке написала, пришлите.
– Сегодня к вечеру будут, – кивнул начмед.
Глава 9
– У меня мало времени, Парфенов. Быстро говори все, что ты знаешь о наркотическом тресте Шубина, Лорда и Ширвани. Твоя роль во всем этом, ну, быстро!
Вадим Романович Парфенов бросил затравленный, полный ненависти взгляд на высокую, длиннорукую фигуру черного человека. Освещение было слабым, да и одет незваный гость был во все черное. Он нажал на кнопку цифровой камеры и повторил вопрос:
– Генерал Парфенов! Какую роль ты занимаешь в наркотическом тресте Шубина и депутата Маркина, известного под кличкой Лорд.
– В тресте? – переспросил Парфенов, споткнувшись о незнакомый термин.
– Трест – союз предприятий, в данном случае – наркотических, – пояснил не столько для Парфенова, сколько для будущих зрителей черный человек. – Предприятия, входящие в трест, теряют свою коммерческую самостоятельность, а прибыль получают в соответствии со своим вкладом. Итак, говори, генерал!
Камера работала бесшумно, лишь слегка бликуя зеленым огоньком. В переносицу генерала Парфенова смотрел ствол пистолета, девятимиллиметрового «стечкина». Попадание с такого с близкого расстояния – гарантированная гибель.
– Я выполнял задания генерала КГБ Шубина, точнее, бывшего генерала... – произнес Парфенов плохо слушающимися губами.
– Дальше, Парфенов, – поторопил черный человек.
Вадим Романович обвел молящим взглядом помещение своей собственной гостиной. Нет, помощи ждать было неоткуда. Черный человек слишком хорошо знал свое дело, если сумел пробраться в охраняемый генеральский коттедж, сумел миновать запертые двери и встретил генерала на пороге собственной спальни. При этом в руках у него два пистолета, один из которых был наградным генеральским и хранился в запертом ящике парфеновского письменного стола... Да, незваный, умеющий проходить стены черный человек был настоящим профи в разведывательно-диверсионных делах. Звали черного человека Робертом Сергеевичем Сафроновым. И уйти от него, не ответив на интересующие вопросы, никакой возможности у генерала не было. Собравшись с духом, он рассказал-таки все неизвестные подробности прошедшей неделю назад боевой операции против полковника Ширвани.
– Ну а теперь расскажи о событиях прошлых лет. Афганистан, конец восьмидесятых, – напомнил Сафронов, – Шубин приказал тебе уничтожить капитана разведки ВДВ Крылова, который вышел на след наркотического треста?
– Да, – только и произнес Парфенов. – Но это сделал не я.
– Но по твоему приказу! – уточнил Сафронов.
– Это сделал Смирнов. Солдат-срочник. Такая мразь, садист, просто патологический убийца... Он до этого убил в кишлаке афганскую девушку и ее брата. Я отмазал его от прокуратуры, и он стал моим личным... Как бы сказать...
– Личным убийцей, – кивнул Роберт Сергеевич. – Собственным личным палачом.
– Да, это так. Ну и...
Генерал хотел было поведать еще какие-то подробности, но вдруг откуда-то из-за спины Сафронова беззвучно и неуклонно в грудь генерала вошел боевой нож. Сафронов тут же обернулся и увидел: вместо висящего на стене персидского ковра открылась комната-коридор, в которой стояли две вооруженные фигуры. Этого Сафронов никак не предусмотрел, хотя такие вот ковры надо проверять в первую очередь. Это известно любому разведчику, знакомому с содержанием сказки о золотом ключике.
– Сафронов, не двигайся! – скомандовал один из вооруженных.
Перекатившись к камину, сбив таким образом линию прицела, Сафронов дважды выстрелил с обеих рук. Первый противник упал, так и не успев выстрелить. Второй отскочил назад, прикрылся падающим телом первого, выстрелил наугад. Пуля прошла в добром метре над головой Сафронова. Подполковник выстрелил еще раз с правой руки, но его противник уже скрылся из поля зрения. До Сафронова долетел шум быстрых удаляющихся шагов. Противник бежал, и это была не имитация. «Странно, – подумал Сафронов, на всякий случай перекатившись за диван, сделанный из толстого красного дерева. – Ведь я, считай, подставился. И меня вполне можно было пристрелить следом за генералом... Хотели взять живым? Однако опростоволосились...» Выждав секунд десять, Сафронов подполз к Вадим Романовичу. Генерал был мертв.
