— Давай, милый! Пробуй!

Он подхватил Тимошу под мышки и побежал, бухая стопудовыми солдатскими ботинками.

— Давай, родной! Давай! Получится!

Натужившись, он перехватил мальчика под локти и рывком поднял над головой.

— Ну! Давай! Ещё чуть-чуть…

И вдруг Тимоша почувствовал, что неведомая сила, как тогда, утром, поднялась в нём и вытолкнула в небо. Стремительно и легко он взвился над домами, описал круг и спустился в ущелье улицы, где, задрав голову, стояли Будильник и Сурок. А дедушка-солдат, видимый только мальчику, раскинул руки, словно поддерживал его, Тимошу, в небе…

— Молодец! — услышал Тимоша. — Лети, мой мальчик. Это у тебя наследственное!

Тимоша помахал рукой и полетел к центру города. Чижик пристроился за ним, как самолёт- истребитель вслед за ведущим…

Иван Карлыч проводил Тимошу глазами.

— Полетел! — Он растроганно высморкался в большой платок с кружевами. — Какое счастье! Наш мальчик опять может летать!

— Я всегда, всегда в него верил! — победно звенел Будильник, когда они вернулись домой.

— Он у нас замечательный! — говорил Иван Карлыч. — По первому зову бросился на помощь.

— Да, вот только про нас забыл, — грустно вздохнул Будильник.

— Что же в этом ужасного? — сказал Иван Карлыч. — У него там новые друзья, его ровесники. Всё абсолютно естественно. Что ему делать со старым облезлым Сурком?..

— И старым Будильником, которого сделали из отходов машиностроения ещё в первую пятилетку! — подхватил ему в тон Будильник.

— Давай-ка лучше заварим чайку! — предложил Иван Карлыч. — Мне прислали замечательной степной травы душицы, положим её в чайник для запаха. Только я сначала приму валидол… Столько волнений сегодня!..

Но не успели они поставить чайник на газ — б-б-бах-х-х! ба-бах! Что-то заколотилось в стекло балконной двери.

Оба кинулись открывать дверь.

— Рекс! — оторопел Иван Карлыч. — Вернулся? Почему?

— Нипочему! — ответил Чижик, вытирая мокрые лапы о ковёр. — Нипочему, и всё! Они там будут музыку слушать, а вы тут одни… Лучше я с вами.

— Но там же будет концерт классической музыки! — заволновался Сурок. — Рекс, тебе просто необходимо послушать!

— Всем необходимо! — расчирикался Чижик. — Этому необходимо девчонку спасать, мне необходимо музыку слушать!.. А вы тут… Они там будут веселиться, а вы тут одни… И никакого мне концерта не надо! Я, может, это… чаю хочу! Во!

И он вздёрнул свой носишко к потолку.

Будильник поставил перед ним на стол самую большую и красивую чашку.

— Рекс! — торжественным голосом сказал Иван Карлыч. — С завтрашнего дня начинаем регулярные занятия музыкой! С завтрашнего дня мы начинаем учить гаммы.

— Гаммы так гаммы! — шмыгнул носом Чижик.

— Рекс! Я обещаю вам, — снимая пенсне, сказал Иван Карлыч, — вы будете настоящим музыкантом.

— Я вам буду помогать! — сказал Будильник. — Я могу отсчитывать такты, как метроном.

Но тут распахнулась балконная дверь и в комнату влетел румяный, запыхавшийся Тимоша.

— Ну что же вы тут! — закричал он. — Здрасте! Я там для вас места занял, а вы тут чаи распиваете.

— Ур-р-ра! — затрезвонил Будильник. — Я знал, что ты вернёшься. Знал!

— Рекс! — скомандовал Тимоша. — Бери Будильника. Ивана Карлыча я беру на себя…

— Стоит ли! — забормотал Сурок. — Я такой тяжёлый старый…

— Ты что, воще? — зачирикал Чижик. — Куда мы без тебя! Тоже придумал: «старый»! Никакой ты не старый!

— От всей этой кутерьмы у меня голова идёт кругом, — сказал Иван Карлыч. — Ой, что это со мной происходит? Ой, взлетаю. Ой, батюшки!

И он плавно, как солидный воздушный шарик, поднялся под потолок.

— Вперёд! — скомандовал Тимоша.

Рекс вместе с Будильником нулей вылетел в окно. За ними, торжественно покачиваясь, выплыл Иван Карлыч.

Тимоша заглянул в свою комнату. Дедушкин портрет висел на своём обычном месте. И дедушка-солдат всё так же стоял в растоптанных ботинках, в обмотках, с тяжёлой санитарной сумкой на боку. Вот только под ватником виднелась потемневшая от пота и дождя гимнастёрка.

— Спасибо, — сказал Тимоша, дотрагиваясь до стекла. И ему показалось, что дедушка улыбнулся в ответ. А может быть, в стекле отразилось Тимошино лицо? Ведь он был так похож на своего дедушку.

Известный всему району бандит и ворюга кот Епильдифор стащил у рыболова-любителя целую связку рыбы, которая вялилась на балконе. Связка была внушительная, и Епильдифор помучился, пока заволок её на крышу, неподалёку от водосточной трубы. Здесь он обычно отдыхал или упражнял голосовые связки, горланя старинные и современные кошачьи песни.

Есть Епильдифор не хотел. Ещё утром он уволок пять котлет в детском саду, потом напился молока в молочном магазине, где специально путался под ногами у покупателей, чтобы, споткнувшись, они уронили бидон или раскокали бутылку.

Так что в его животе, туго набитом всякой снедью, уже не было места для рыбы. А украл он её из принципа «тащи всё, что плохо лежит». Кроме того, ему хотелось насолить рыбаку-любителю, поскольку кот сам ненавидел воду и презирал рыбаков за их любовь к рекам, морям, озёрам и прочим мокрым местам.

Развалясь на крыше, он представил, как рыбак соберёт друзей отведать вяленой рыбки, как те рассядутся вокруг стола и хозяин побежит на балкон, а там…

— А там… — Епильдифор затрясся от смеха. — Рыбка стала птичкой! Хе-хе…

Он пыхнул зелёными искрами глаз, потянулся с наслаждением, выпуская когти, и собрался было запеть, как вдруг увидел, что прямо на него по небу мчатся три фигуры, мало похожие на птичьи. Кот вскочил и от страха выгнулся дугой. Неведомое создание с хвостом и чем-то звенящим чуть было не сшибло Епильдифора с ног.

— Мя… Мя… Мямочки! — простонал гроза крыш и подвалов, втягивая голову в плечи.

Не успел кот опомниться, как над ним пронёсся самый настоящий мальчишка с длинным шарфом на шее! Но если бы это было всё!..

За мальчиком, держась за его шарф, медленно и величественно, как большой мохнатый дирижабль, прямо на кота плыл толстый и усатый зверь в пенсне! Это было уже выше сил Епильдифора!

— Мя-мя! — завопил он страшным голосом и попятился.

У него было много запасных ходов и выходов на крыше на случай любой опасности, но связка краденой рыбы путалась в ногах, не давая бежать.

— Мя-мя! — заорал кот ещё громче. — Пустите! Я больше не буду! — Он зажмурился, замахал лапами и рухнул прямо в водосточную трубу.

Связка краденой рыбы медленно скользнула по крыше и, блеснув в лунном свете золотой чешуёй, упала на балкон рыболова-любителя.

А Епильдифор со страшным грохотом, словно сосулька весной, вылетел по водосточной трубе прямо