медицинская помощь… Хотя почему у вас хриплый голос?

— С перепоя, — сказал Рауль, — А может, и сорвал, песни же всю ночь орали.

— Какая жалость! — воскликнул Анри, — Неужели так и останется?

— Да ладно, — сказал Рауль, — Пройдет. А не пройдет, черт с ним. Я ж не оперный певец.

— О, но вы таким звонким голосом пели песню о капитанах, сударь! И еще…когда предложили тост… чтобы погибла надежда Ислама…

Анри жалостливо вздохнул.

— Можно подумать, я лишился ноги или глаза, — фыркнул Рауль, — У Пиратов это часто. Да еще и шрамы.

— Что бы вы ни говорили, — сказал Анри, робко поднимая глаза на своего собеседника, — Мне очень трудно представить вас на деревянной ноге и со шрамом.

— А вы представьте, — сказал Рауль, стараясь говорить погрубее, — Я же Пират.

Гримо тихо смеялся.

'Нет, мой милый, ты не пират! Ты редкий дурак и теряешь драгоценное время. Черт возьми! Все-таки до отца тебе далеко. Тьфу! Злости не хватает!

— У меня к вам поручение от герцога, — сказал Анри, — Но герцог велел вам сказать только в том случае, если вы себя хорошо чувствуете.

— А если бы я заболел? — спросил Рауль, — Что тогда?

— Тогда г-н Дюпон к вашим услугам. А почему вы спросили? Вы все-таки нездоровы? О сударь, не скрывайте ничего!

Рауль добродушно-шутливо обнял пажа.

— Если я заболею… — пробормотал Рауль.

— То что? Что вы сделаете? Утопитсь?

'Черт возьми! Моя дурная слава бежит впереди меня!'

— Все нормально. Что угодно герцогу? Говорите!

— Может, вы все-таки оденетесь? — спросил Анри, — Вам не кажется, что вы…э… неприлично выглядите?

— Я у себя, и мне жарко, — сказал Рауль, — Позвольте заметить, Анри, я вас сюда не приглашал. Вы пришли,…проявив инициативу, влекомый достойным уважения чувством любви к ближнему…

'Любви к ближнему. Аминь. Но эта любовь к ближнему принимает какую-то не католическую, а древнегреческую форму, — подумала перепуганная Бофорочка, — Господи, защити меня от этого язычника' .

— …но вам угодно читать мне ханжеские проповеди, а я в ответ на ваши проповеди заявляю вам, что не разделяю взгляды господ иезуитов, понимаете, паж? Мне ближе гуманисты, Возрождение, древние греки. На время путешествия эта каюта — мой дом. Мой дом — моя крепость. Я делаю в своей крепости что хочу. И не собираюсь париться как какое-то рагу! Захочу, и вовсе догола разденусь, и никто мне не запретит. А если будет жарко, я так и сделаю, и буду валяться до самого Алжира.

— Но только при мне не раздевайтесь догола, — пискнул паж.

'Да уж, — подумал Гримо, — Это ты хватил лишку. Напугал бедную девочку. Всему свое время, дурачина!

— Но, чтобы не шокировать вас, маленький ханжа, облачусь в свой халат, — сказал Рауль, заметив, что хозяйственный Гримо уже приладил крючки и гвозди и кое-как разместил одежду.

— Вы напрасно считаете меня ханжой, — сказал Анри, переводя дух, — Я тоже считаю, что человеческое тело прекрасно. Я восхищаюсь мраморными статуями. Но сударь, существуют приличия!

— А! Слава Богу, что вы хоть статуями восхищаетесь! А то вы могли бы обозвать античных богинь дьявольскими идолами. Или Амур, Венера, Аполлон, кто там еще — одно дело, а живой человек — другое? И какая же статуя вызывает у вас наибольшее восхищение?

— Амура, — сказал Анри, — В Вандомском дворце. Амура. Бога любви. Вы, между прочим, на него чем-то похожи. Раньше мне это в голову не приходило.

Рауль хотел рассказать о своей статуе Психеи, но решил поскорее узнать, в чем заключается поручение Бофора. Он посмотрел на Анри вопросительно. Гримо же ждал совсем иного продолжения диалога!

— Итак? — спросил Рауль, — Что угодно герцогу?

Гримо больше не мог сдерживаться. Болтовня этих младенцев его доконала. Он захохотал во всю глотку.

— Что это с ним? — испуганно спросил Анри, — Он не помешался? Мне страшно, господин де Бражелон!

— Мне тоже страшно, — сказал Рауль, — Я замечал за бедным Гримо с некоторых пор разные странности. Знаете… Вандом, у стариков бывает иногда…

— Да, бывает! — откликнулся Вандом, — Помнится, мне говорили о бедных стариках, выживших из ума, за ними ухаживали…монашенки. Ваш Гримо тоже выживает из ума. Представляете, он напялил парик алонж!

— А! Так мне это не приснилось?

— Нет-нет! Это подарок герцога.

— А я думал, это я помешался. Но может, обойдется с Гримо, как вы думаете, Анри?

— Надеюсь, обойдется, — сказал Анри, — А вам не страшно оставаться с бесноватым?

— Пустяки, — сказал Рауль.

— Со мной-то обойдется, — захохотал Гримо, — Это у вас, деточки, не все дома! Деточки. Глупенькие маленькие деточки. Ха-ха-ха!

— Не обойдется, — сказал Рауль с расстроенным видом, — Придется все-таки звать г-на Дюпона.

— Сначала выслушайте, что хочет от вас герцог. Это все же важнее. Рауль приготовился слушать Анри, с тревогой смотря на смеющегося Гримо. Паж протянул Раулю записку.

— Читайте, — сказал Анри.

— Как это понимать? — спросил Рауль, протягивая Анри записку адмирала.

— Так и понимайте, — ответил Анри, — Что вам не ясно?

В записке герцог велел собраться всем участникам ночной пирушки на шканцах по сигналу корабельного колокола. Рауль должен был оповестить всех Пиратов.

— Зачем нас всех собирают? — спросил Рауль.

— Я не знаю, сударь. Правда, не знаю. Рано утром пришел капитан де Вентадорн, и они о чем-то тихо говорили. Потом капитан ушел по своим делам, а герцог написал вот эту записку и велел передать вам. В том случае, если вы вполне здоровы.

'Лучше бы я прикинулся больным, — с тоской подумал Рауль, — Мы, вероятно, очень разгулялись, и грядет втык от начальства. Беда в том, что я ничего не помню. Еще посадят всех под арест. За дебош. Но теперь поздно переигрывать партию. И о Дюпоне ужасики рассказывают. От лекарей лучше держаться подальше, пока есть такая возможность. А под арест так под арест. Не сажают же здесь арестантов в трюмы, в кандалы не заковывают. Выкрутимся'.

Анри умолчал о том, что герцог послал с ним сопровождающего. Но этот сопровождающий, смешливый языкастый морячок, поджидал пажа на галерее. Анри запретил следовать за ним в каюту виконта. Морячок было воспротивился, но, получив золотой луидор, примолк. Предусмотрительный герцог побоялся оставлять свою невинную девочку наедине с виконтом. Правда, был Гримо, но Гримо не в счет. Гримо спровадят. Предусмотрительная дочь герцога решила отвязаться от сопровождающего. Она решила, что лучше не давать морякам компромат на парижан. Предусмотрительный моряк чутко прислушивался — в случае чего он подчинится приказу адмирала. Но золотой не так часто удается заработать! Мало ли какие