побывать в Краматорской, Константиновке и на Щербиновском руднике. На вокзале в Харькове его провожали по-праздничному одетые Шабайдаш с женой. Ожидая поезда, все трое зашли в привокзальный ресторан и сели за столик. Вот тут-то, по предположению Григория Ивановича, в суматохе вокзала, должно быть, сыщиков и попутал бес — следы «подопечного дяди» они потеряли.
При всем усердии полиции ей, однако, никак не удавалось заполучить при слежке за Петровским какие-либо компрометирующие его, как депутата думы, материалы и факты. Петровский об этом помнил всегда и попросту не оставлял по себе ничего полезного для шпиков. Но вот однажды полиции, как ей казалось, повезло, и она с азартом принялась плести сеть интриг.
«Счастливую» находку полиция обнаружила 28 июля 1913 года на страницах газеты «Правда» (тогда она называлась «Рабочая правда»). Это была статья «Заметка депутата», написанная Петровским после одной из поездок в Екатеринославскую губернию и Донбасс. В ней резко критиковались царские порядки в стране, душившие даже малейшие формы демократизма. Крепко досталось в статье некоему приставу Синьковскому, который, угодничая перед администрацией Екатеринославского трубного завода, издевался над рабочими. Екатеринославское жандармское управление тотчас решило использовать статью для создания «дела» против ее автора. Приставу Синьковскому, как «обиженному», публично лицу, было предложено привлечь Петровского к суду по обвинению в клевете. Пристав, конечно, сделал так, как приказало начальство: он подал в окружной екатеринославский суд жалобу на автора статьи. В то время Петровский был по горло занят работой в Петербурге и не мог лично приехать в Екатеринослав, чтобы разоблачить это гнусное сфабрикованное «дело».
По совету товарищей из так называемых сведущих лиц (среди них были и юристы) Петровский поручил свое судебное «дело» екатеринославскому адвокату М. В. Полонскому. Тот взялся расправиться со всей этой полицейской стряпней. Полиция, пользуясь нарушением обвиняемым некоторых юридических формальностей, пыталась добиться приговора Петровскому. Но вся «кухня» была видна присяжным как на ладони, и адвокату Полонскому не составило большого труда убедить заседателей в нелепости предъявленного обвинения. Царский суд, который сам охотно пошел бы на сговор с полицией, вынужден был отвергнуть иск «обиженного» пристава и оправдать Петровского.
Думается, читателю теперь легко представить и понять, в каких тяжелых условиях приходилось работать депутатам-большевикам. И это при вполне легальном положении, находясь под защитой правительственного закона «о неприкосновенности» членов Государственной думы!
Поездки Петровского по Екатеринославской губернии, Донбассу и другим местам Украины и Центральной России давали очень много полезного прежде всего подпольным организациям партии. Григорий Иванович всегда привозил свежие новости, которые нельзя было прочесть в газетах, делал доклады на рабочих собраниях, разъяснял партийные задачи, причины и смысл расхождений с меньшевиками и необходимость борьбы с ликвидаторами, выступающими против нелегальной деятельности РСДРП.
Самому Петровскому постоянные встречи и беседы с рабочими были также нужны. Он, с детских лет росший среди рабочих, отдавший много душевных сил борьбе за их права, и не мыслил себя без них. Он знал, что ничего не стоил бы, как рабочий депутат и член ЦК партии, если бы хоть на миг потерял связь с массами, потерял их доверие. Разъезжая по стране, он чутьем подпольщика, рабочего сразу улавливал настроение людей труда. Ему было важно знать, как относятся рабочие к выступлениям социал- демократической фракции в думе, одобряют ли они речи депутатов-большевиков, поддерживают или нет их борьбу с меньшевиками внутри фракции. Предметом особой заботы Петровского были нелегальные партийные организации; он повсюду встречался с их руководителями и выяснял, что нужно сделать, чтобы помочь им стать более крепкими и многочисленными.
После нескольких таких поездок Петровский убедился, что местные большевистские организации и идущие за ними рабочие одобряют и в общем правильно понимают работу депутатов-большевиков в думе. Видно было также, что и беспартийные передовые рабочие не возлагают надежд на царский парламент.
В северных промышленных центрах страны за большевиками шла подавляющая часть пролетариата. На юге же положение было иное. Здесь было сильно влияние меньшевиков. Во многих городах они входили в объединенные социал-демократические организации, идейно разлагали их ряды, вели яростную агитацию за упразднение подпольных организаций. В борьбе с большевиками ликвидаторы не гнушались вступать в сделки даже с буржуазными партиями.
Меньшевики создавали серьезную опасность для всего революционного движения в России. Такой предательской деятельности нельзя было терпеть. Опираясь на зрелые большевистские организации Петербурга и Москвы, рабочие депутаты наносили по меньшевикам удар за ударом — на рабочих собраниях, митингах, маевках, в листовках и с помощью газеты «Правда». Борьба шла повсюду: в Екатеринославе, Донбассе, Харькове, на Урале, Иваново-Вознесенске, Владимире, Туле…
Вот эту деятельность депутатов-большевиков, которой они занимались вне стен Государственной думы, очень высоко оценивал и ставил им в заслугу Владимир Ильич Ленин.
После рождественских каникул, в январе 1913 года, началась вторая сессия Государственной думы. К этому времени вернулись еще не все уезжавшие на каникулы депутаты, поэтому первые заседания были посвящены разным процедурным формальностям. Проходили эти заседания вяло, чувствовалось, что никто из членов думы не придает им серьезного значения. Зато за стенами Таврического дворца, на улицах и заводах Питера все бурлило и кипело: рабочие бастовали и проводили демонстрации с политическими лозунгами. 9 января — в кровавый для пролетариата день — в столице не работало несколько десятков тысяч человек. Стачки и демонстрации быстро распространились и на другие губернии.
В социал-демократическую фракцию на имя рабочих депутатов каждый день поступали резолюции с митингов и собраний, в которых рабочие требовали изменения существующих порядков в стране — свободы слова, собраний, союзов и печати, неприкосновенности личности. Бастующие обращались к своим товарищам, чтобы они с думской трибуны заявили о том, что массы возмущены действиями правительства и требуют прекратить преследования за политические убеждения, перестать травить профсоюзы и их руководителей, пересмотреть закон о советах по страхованию, с тем чтобы уполномоченные от заводов выбирались туда самими рабочими, а не назначались, как сейчас, администрацией предприятий.
Депутаты-большевики, в том числе и Петровский, отбирали из этого потока резолюций и протестов рабочих наиболее важные, с тем чтобы использовать в своих выступлениях перед думой — как бы принять эстафетой голос пролетариев и своим голосом, громким эхом, через газеты, оповестить всю трудовую Россию о требованиях питерцев.
Большевики готовились к новым схваткам с царизмом, и враги чувствовали это. 6 февраля 1913 года вице-директор департамента полиции Петербурга докладывал в столичное охранное отделение (тайную полицию):
«В департаменте полиции получены сведения о том, что вечером 23 января сего года в квартире члена Государственной думы Григория Ивановича Петровского состоялось собрание членов Русского бюро ленинского Центрального Комитета социал-демократической рабочей партии в составе Андрея (подпольное имя Якова Михайловича Свердлова. — Ред.), членов Государственной думы… 23 января с. г. в квартире члена Государственной думы Петровского состоялось совместное собрание членов Русского бюро Центрального Комитета и редакции газеты «Правда», всего в числе 12 лиц. На собрании был заслушан доклад Центрального Комитета о газете «Правда»… Совещание выработало следующий план: Из состава редакции названного органа избираются три члена для редактирования газеты и еще одно лицо, не принадлежащее к составу редакции, с правом «veto» и цензурой всех статей, а именно — член ленинского Центрального Комитета Андрей Свердлов…»
Конечно, ни Петровский, ни Свердлов, ни другие товарищи, принимавшие участие в этих совещаниях, в то время не могли и предполагать, что об их строго законспирированных беседах знает охранка. Все разъяснилось гораздо позже, когда было точно установлено, что Малиновский — провокатор и платный, засекреченный осведомитель охранного отделения. Этот иуда из рабочих выдал полиции немало партийных тайн и хороших, верных товарищей.
