Если в 1916 году их было здесь ещё около двухсот, то через год стало 120, а через два — всего… девять. До конца 1920 года дожила только одна корова. Она как-то ухитрялась ещё два месяца не попадаться людям на глаза, но в феврале на следующий год её выследил Бертоломеус Шпакович. Ирония ли судьбы или просто случайность: этот Шпакович был лесником в Пуще, когда она принадлежала России. Рука не дрогнула его, и совесть в нем не заговорила, когда герострат-самоучка всадил одну за другой несколько винтовочных пуль в испуганное животное, которое долг его прежней службы обязывал охранять.

Так погиб последний вольный беловежский зубр.

В Западной Европе в зоопарках и в частных владениях ещё жили потомки беловежских зубров. Но немного их было. Одно из самых больших стад — 74 зубра — гуляло в Пшинском охотничьем парке князя Плесс, в Верхней Силезии. Они вели свой род от одного быка и трех коров, подаренных этому князю Александром II. Но когда началась война, мародеры расстреляли этих зубров из пулемета. Побили почти всех. Удалось спасти только трех: из каждого извлекли по нескольку пулеметных пуль. Раненые зубры выжили и вскоре даже обзавелись потомством.

История зубров, кроме всего прочего, поучительна ещё вот чем: войны грозят катастрофой даже диким животным! А когда залпы отгремели, страсти утихли, головы остыли, тогда поняли, как бессмысленно, безжалостно и глупо перебили редких и красивых животных.

И тогда рупором уязвленной человеческой совести, заговорившей в защиту зубров, стал Ян Штолеман, польский натуралист. На Парижском конгрессе в 1923 году он предложил, пока ещё не все потеряно, создать Международное общество сохранения зубров. Предложение его приняли, и такое общество было организовано.

Начали с того, что провели 'инвентаризацию' своего хозяйства: 56 живых зубров в пятнадцати различных странах, 80 чучел в музеях и 120 черепов. Из живых зубров больше половины быков, многие из которых давно уже потеряли всякий интерес к вопросам пола и размножения.

Первое время работа продвигалась медленно. К тому же в германском стаде появилась какая-то болезнь. Так что, когда в 1932 году была опубликована первая 'Племенная книга' зубров, в ней числилось только 30 чистокровных животных и шесть основных племенных центров: в Англии, Германии, Голландии, Швеции, Венгрии и Польше.

Тут на арене, где велась бескровная битва за спасение зубра, появляются братья Лутц и Хейнц Хек. Их энергичному вмешательству зубры обязаны своим возвращением почти с того света. Братья решили, что самым надежным и быстрым методом спасения зубра должно стать скрещивание с американским бизоном. Во-первых, гибриды, как известно, более жизнестойки (генетики этот феномен называют гетерозисом). Во- вторых, сразу большее число маток, привезенных из-за океана, может принять участие в продлении рода зубров. Этот метод одно время сильно критиковали, говорили, что таким способом мы не настоящих зубров получаем, а метисов. Но, как показал опыт, гибридов уже первых нескольких поколений, к которым раз от разу прививалась кровь зубра, даже специалисты не могли отличить по внешности от чистокровных зубров.

И вот настал наконец знаменательный день, когда зубры вновь после тринадцатилетнего отсутствия появились на Кавказе. В 1940 году пять зубров-бизонов (но с примесью крови настоящих зубров — домбаев) завезли в Кавказский заповедник. Через четыре года их стало одиннадцать, а ещё через двенадцать лет — уже сто шесть! (Не все родились здесь, многих привезли из других мест нашей страны и из Польши.) Под охраной конных пастухов звери каждое лето поднимаются высоко в горы, в альпийские луга, а зиму проводят в пихтовых лесах ниже по склонам гор, где для них заготавливают сено. С 1946 года зубров стали разводить и на нашей территории Беловежской пущи, ещё через два года — в Центральном зубровом питомнике под Серпуховом (первую пару своих питомцев он получил из Польши), в 1955 году — в Хопёрском заповеднике, а через год — в Мордовском.

Чтобы избежать вредных последствий инбридинга (то есть близкородственного спаривания) и осуществить наилучший подбор пар из племенных линий, зубров-производителей часто перевозили из одного заповедника в другой. Хлопот с ними было много. Но зато и результаты получились отличные.

К 1971 году в Кавказском заповеднике поголовье зубров (считая и гибридных) возросло до семисот. А всего в мире (в 1973 году) зубров было 1462.

Наибольшее число чистокровных зубров — в СССР. На 1 января 1974 года у нас их было 436 (двух подвидов — беловежских и кавказских). На территории СССР создано 12 вольных стад зубров, живущих в охотничьих хозяйствах, заказниках и заповедниках на вольном выпасе. Кроме вольных стад у нас ещё три специальных питомника, где сосредоточено племенное поголовье. Выращенный в питомниках молодняк используется для расселения в разных местах Союза.

Ряды зубров прибывают — радостно об этом слышать. От всех людей, живущих на Земле, хочется здесь выразить большую признательность всем учёным — борцам за спасение зубров и многих других прекрасных животных, редких и исчезающих. С каждым годом возрастают надежды, что наш долг перед поколениями грядущих потомков будет исполнен.

История уничтожения и восстановления зубров показывает: наука способна совершить чудо — возвратить животное 'с того света'. Показывает, как много могут сделать общие дружные усилия учёных разных стран. Спасен вид, который веками 'кормил' людей тех стран, где некогда обитали зубры, и который при умелом экономическом использовании поголовья поможет решению пищевых проблем в будущем. Ведь уже сейчас доказано, что дикие копытные животные дают более дешевое, а многие и лучшее товарное мясо, чем домашний скот.

В пластах земли, там, где находятся ископаемые останки мамонтов, шерстистых носорогов и других животных, обитавших в северных странах в ледниковое время, попадаются в немалом числе и кости ещё одного копытного зверя. Почти двести лет назад он был описан по правилам зоологической науки и получил свое латинское название — 'овисбос', что значит овцебык. Внешне он действительно похож на быка (впрочем, и барана чем-то напоминает). Прежде в рангах зоологической классификации числился он среди быков, теперь — в, подсемействе козлов и баранов, но в отдельном 'племени' — трибе, то есть в группе близких родов. С ним вместе зачислен в эту трибу и его ближайший родич на земле такин, обитающий, однако, весьма далеко от местожительства овцебыков.

В ледниковое время по всей Сибири водились овцебыки (к югу от Монголии), в Европе тоже — в Англии, Франции, Германии — и в Америке — на территории нынешних Соединенных Штатов.

А теперь? Только на северо-востоке Гренландии и Канады сохранились стада диких овцебыков (на Шпицбергене, в Норвегии и на Аляске — тоже, но завезенные сюда).

Сколько их осталось? Разные называют цифры. Пессимисты говорят, что не больше 10 тысяч. Оптимисты полагают: лишь в Канаде около 13 тысяч овцебыков да ещё в Гренландии 11 тысяч.

Если и так, все равно это немного. Ещё недавно овцебык был на грани вымирания, и, если бы не усилия решивших спасти его людей, он эту 'грань', безусловно, переступил бы.

Размножаются овцебыки медленно: одного теленка рождают их самки раз в год (в южных местах ареала) либо в два года раз — в более северных районах обитания. Отел в мае — начале июня. Но иногда — и в апреле. Тогда многие из телят, рожденных так рано, погибают, замерзают. Приплод невеликий: редко в стаде из двадцати овцебыков встречали больше трёх-четырёх телят.

Другая причина, которая отнюдь не способствует распространению овцебыков по арктическим островам и окраинам северных континентов, — стойкая привязанность этих животных к уже обжитым местам. Они не кочуют, никуда не мигрируют ни зимой, ни летом. 'И случается, — пишет советский учёный С. М. Успенский, — что и год, и два стадо проводит в одной и той же долине, на одном и том же склоне горы'.