Внезапно Бакстер сел. Он понял, что задремал. Впрочем, казалось, что ничто не изменилось. Дверь никто не открывал, мимо него никто не проходил, а вот света явно прибавилось.
Где-то неярко вспыхнул прожектор, и тихо-тихо, будто из непомерной дали, донеслись призрачные звуки органной музыки. Бакстер помассировал нос и встал. За левым плечом что-то шевельнулось, он направил туда луч своего фонарика. Там стояла кукла в человеческий рост, изображающая Длинного Джона Силвера. Бакстер нервно хихикнул.
Загорелись новые лампы, а прожектор осветил группу из трех больших кукол, сидевших за столом в углу комнаты. Кукла-папа курил трубку, выпуская клубы настоящего дыма, кукла-мама вязала шаль, а кукла-дитя ползало по полу и гукало.
Затем перед Бакстером появилась компания танцующих кукол. Там были пляшущие башмачники, крошечные балерины и миниатюрный лев, который ревел и встряхивал гривой. Ожили металлические джунгли, большие механические орхидеи раскрывали и сжимали свои лепестки. Была там и белка, мигающая золотистыми глазами; она грызла серебряные орехи и глотала их. Органная музыка становилась все громче и прекрасней. Белые пушистые голуби сели на плечи Бакстера, а ясноглазый олененок лизнул ему руку. Кругом танцевали игрушки, и внезапно Бакстер на мгновение почувствовал себя в своем дивном, давно потерянном детстве.
И тут послышался женский смех.
— Кто здесь? — крикнул он.
Освещенная прожекторами, она выступила вперед. Это была Дороти из страны Оз, это была Белоснежка, это была Гретель, это была Елена Прекрасная, это была Рапунцель8. Изящнейшая фигурка, рост почти пять футов, личико эльфа обрамляют шелковистые светлые волосы. Легкость и изящество фигуры нисколько не портил красивый белый переключатель, укрепленный на талии с помощью алой ленты. — Ты — пропавшая кукла! — вскрикнул Бакстер.
— Значит, вы слышали обо мне? — ответила она. — Мне хотелось бы иметь чуточку больше времени, чтобы включить и другие игрушки. Впрочем, это не так уж и важно.
Бакстер не мог отвечать — так и застыл с открытым ртом. А она между тем продолжала:
— В ночь, когда Конаби собрал меня, я обнаружила, что наделена даром жизни. Я была чем-то гораздо большим, чем простой автомат, — я жила, думала, желала. Но я была еще не полностью завершена. Тогда я спряталась в вентиляционной шахте и стала красть материалы, которые сделали меня такой, какой вы меня видите. А еще я создала вот эту волшебную страну — для моего творца. Как вы думаете, он будет мной гордиться?
— Как ты прекрасна, — наконец выдавил из себя Бакстер.
— Вы думаете, я понравлюсь мистеру Конаби?
— Забудь о Конаби! — рявкнул Бакстер.
— Что вы хотите этим сказать?
— Это чистое безумие, — бормотал Бакстер, — но я не могу жить без тебя. Давай смоемся отсюда и что-нибудь придумаем. Я сделаю тебя счастливой, детка, клянусь, сделаю!
— Никогда! — ответила она. — Конаби создал меня, и я принадлежу только ему.
— Ты пойдешь со мной! — стоял на своем Бакстер.
Он схватил ее за руку, но кукла стала вырываться. Бакстер дернул ее к себе, и рука оторвалась и осталась у него в кулаке. Разинув рот, он таращился на оторванную руку, а потом отшвырнул ее прочь.
— Будь ты проклята! — заорал он. — Иди сюда!
Кукла бросилась прочь. Бакстер выхватил свой «Смит и Вессон» и кинулся за ней. Органная музыка завывала как безумная, огни мигали. Он увидел куклу, прячущуюся за стенкой из огромных кубиков с буквами алфавита. Рванулся к ней… И тут игрушки атаковали его со всех сторон.
Пришел в движение танк. Он двинулся вперед тяжело и медленно. Бакстер всадил в него две пули, отшвырнув танк к стене. Затем увидел, что «Спад» атакует сверху, и влепил в него заряд, размазавший того по стенке как огромную бабочку. Взвод маленьких механических солдатиков дал по Бакстеру залп пробковыми пулями, но тот расшвырял солдат ударом ноги Длинный Джон Силвер сделал выпад, его тесак ткнулся в грудь Бакстеру, но тесак был резиновый, и Бакстер отпихнул пирата. Затем он загнал куклу в угол, где она пыталась схорониться за спины Панча и Джуди9. Кукла прошептала:
— Пожалуйста, не делайте мне больно…
— Иди со мной! — орал Бакстер.
Она отрицательно качнула головой и попыталась ускользнуть. Он схватил ее, когда она пробегала мимо, схватил прямо за золотые волосы. Кукла упала, и он услышал треск, когда ее голова описала полный немыслимый круг, так что тело куклы повернулось к Бакстеру спиной, тогда как голубые прекрасные глаза продолжали не отрываясь смотреть на него.
— Никогда… — прошептала она.
В судороге злобы и отвращения Бакстер рванул голову к себе. Она осталась у него в руках. В обрывке шеи виднелись кусочки стекла, поблескивающие на серой матрице.
Куклы папа, мама и дитя замерли на середине незаконченных движений. Рухнул на пол Джон Силвер. Глаза разбитой куклы трижды мигнули. Затем она умерла.
Игрушки остановились. Умолкла органная музыка, погасли прожектора, последний цветок в джунглях с железным лязгом упал на пол. Во тьме толстый рыдающий мужчина рухнул на колени возле изуродованной куклы, думая о том, что же он скажет мистеру Конаби сегодня утром.
Болото
Эду Скотту хватило одного взгляда на бледное от ужаса лицо мальчишки, чтобы понять — случилось что-то страшное.
— В чем дело, Томми? — спросил он.
— Это Пол Барлоу! — вскрикнул мальчик. — Мы с парнями играли на восточном болоте… и… и он тонет, сэр!
Скотт понял, что нельзя терять времени. Только за последний год в предательских топях восточного болота погибли двое. Опасное место обнесли забором, детишкам строго запретили там появляться, но они продолжали играть на болоте. Скотт подхватил в гараже моток веревки и побежал.
Через десять минут он изрядно углубился в болото. На заросшем травой берегу топи стояло шестеро мальчишек, а в двадцати футах за ними, посреди гладкой, изжелта-серой площадки находился Пол Барлоу. Он уже до пояса ушел в податливый зыбучий песок и продолжал погружаться. Он отчаянно размахивал руками, а песок затягивал его все глубже. Похоже было, что парень решил пробежать по болоту на спор. Разматывая веревку, Эд Скотт раздумывал, почему эти ребятишки ведут себя так убийственно глупо.
Он швырнул конец веревки, и шестеро мальчишек зачарованно наблюдали, как тот опускается точно в руки Пола. Но песок доходил тонущему уже до середины груди, и у Пола не хватило сил удержать веревку.
Оставались считанные секунды. Скотт обмотал пень веревкой, схватился за нее и бросился к визжащему от ужаса мальчишке. Песок колебался, цеплял за ноги. «Интересно, — подумал Скотт, — а хватит ли у меня сил вытащить на берег и себя, и парня?» Но прежде надо успеть доползти до Пола.
До погрузившегося в песок по шею мальчика оставалось всего пять футов. Крепко держась за веревку, Скотт сделал еще шаг, погружаясь почти до пояса, скрипнув зубами, потянулся к мальчику — и тут натянутая веревка провисла. Скотт дернулся, пытаясь вырваться, а болото засасывало его, покрыло грудь, шею, заполнило распахнутый в крике рот и сомкнулось наконец над макушкой…
На берегу один из мальчишек защелкнул перочинный нож, которым перерезал веревку. Малыш Пол Барлоу осторожно встал на деревянной платформе, которую они с парнями затопили у берега и тщательно проверили. Нащупывая каждый шаг, Пол выбрался из песка, обошел опасное место и присоединился к товарищам.
