ограничились демонстрацией, дошли до р. Берестовой и встали там укрепленным лагерем. А многочисленные «чайки» запорожцев вышли в море. Захватили 20 судов с хлебом, припасами и пушками, шедших в Очаков и для восстановления крепости Кызы-Кермен.

Царь под Азовом вел себя, как и прежде. Ходил в море, бывал в траншеях под огнем, пировал с любимцами. Но Шеин свое дело знал и исполнял. Вал приближался к стенам, сравнялся с ними по высоте. На его вершине установили батареи, которые простреливали весь город и наносили осажденным большие потери. На всякий случай копались и три мины. Гарнизону на стреле перебросили предложение о сдаче на условиях свободного выхода. Он ответил усиленной пальбой. К середине июля русские пушки разбили угловой бастион. А вал преодолел ров и подошел так близко к крепости, что «возможно было с неприятелями, кроме оружия, едиными руками терзаться». 17-го числа 2 тыс. украинских казаков перебрались с вала на башню и выбили из нее янычар.

Многие начальники предлагали воспользоваться моментом для штурма. Шеин от экспромта воздержался. Он лишь придвинул полки к городу, изображая подготовку к атаке — чтобы отвлечь турок от казаков. Украинцы 6 часов держались в башне, а ночью генералиссимус послал к ним гренадеров, прикрыть отступление и вывезти трофейные пушки. Он не желал нести лишние потери в уличных боях. И оказался прав. Легкость вторжения казаков убедила осажденных, что стены уже не являются преградой, и город обречен. 18 июля начальник гарнизона Гассан-бей преклонил знамена, соглашаясь на переговоры. Условия выработали быстро. Туркам разрешалось уйти с личными вещами, а всю артиллерию и припасы они оставляли победителям. Шеин согласился даже подвезти их на русских судах до Кагальника, где стояли татары. Спор возник лишь насчет перебежчика Янсена. Он успел «обасурманиться» — совершить обрезание и перейти в ислам, был принят в янычары, и Гассан не хотел его выдавать. Но тут уж Петр был неумолим, угрожая разрывом переговоров и штурмом.

Туркам пришлось смириться. 19 июля состоялась церемония сдачи. Защитники и жители выходили из крепости и грузились на лодки и струги. От гарнизона осталось всего 3 тыс. человек. Гассан-бей покинул Азов последним, сложил к ногам Шеина 16 знамен, преподнес ключи и поблагодарил за честное выполнение договора. Петр на церемонии не присутствовал, справедливо уступив честь победы генералиссимусу. В Азове было найдено большое количество продовольствия — зерна, рыбы, муки, копченого мяса, 96 орудий, много пороха в 3 погребах. Сопротивляться можно было еще долго, если бы не продуманные и умелые действия осаждающих.

Азов было решено удержать в составе России. И на следующий день после его взятия инженер, Лаваль начал составлять план восстановления укреплений. И снова закипела работа, теперь по ремонту твердыни. К середине августа Азов снова стал боеспособной крепостью, над прежними православными храмами, превращенными в мечети, поднялись кресты. Кстати, при ремонте руин были обнаружены две иконы, Св. Иоанна Крестителя и Знамения Пресвятой Богородицы. Видимо, оставшиеся со времен казачьего Азовского сидения в 1641 г. То ли были погребены под завалами при тогдашних бомбардировках, то ли кто-то из казаков в трудную минуту спрятал святыни. Теперь же в результате артиллерийских обстрелов они чудесным образом открылись, что было сочтено добрым знаком.

В городе осталось 5600 солдат и 2700 стрельцов под командованием П.Львова. И армия выступила в обратный путь. Шереметеву на Днепр тоже был послан приказ возвращаться. В Москве победу отметили триумфальным шествием, где главная роль отводилась Шеину. Это уж позже его роль в войне затушевали. А тогда царь щедро наградил его и возвысил, назначил руководить Пушкарским, Иноземным и Рейтарским приказами. Петр повелел основать на выбранном им месте гавань в Таганроге и еще одну верфь, в Брянске, чтобы можно было действовать флотом и с Днепра. А капитану Брюсу было поручено составить карту причерноморских земель.

Крымский хан прислал послов с предложениями заключить мир на выгодных условиях. Но Петр благородно заявил, что без союзников он не желает даже вести переговоры. А если, мол, хотят мира, пусть обращаются к императору. Успех кружил царю голову, с Леопольдом и Венецией было заключено на 3 года дополнительное соглашение, по которому стороны обязались не вступать в контакты с Портой без общего согласия. Петр принялся рассылать детей знати за границу, учиться военному и мореходному искусству для грядущего освоения Черного моря. И готовил «Великое посольство» в Европу, чтобы создать большой антитурецкий союз. Еще одно посольство возглавил Шереметев. Ему хотелось хоть каким-то образом преодолеть неприязнь Петра, и он вызвался «на свой кошт» везти на учебу группу молодежи. А заодно получил дипломатические полномочия в Венецию, Рим и на Мальту.

По принятой в истории терминологии в XVII в. завершилась «Эпоха Возрождения», и к концу столетия мир вступил в «Эпоху Просвещения». Да, как раз в это время стала бурно развиваться наука. Медики вовсю занимались анатомированием трупов. Левенгук изобрел микроскоп. Была основана Гринвичская обсерватория. Ньютон в 1687 г. опубликовал свой главный труд «Математические начала натуральной философии». Лейбниц разрабатывал основы дифференциального и интегрального исчисления. Нетрудно увидеть, что и Россия, прошедшая через реформы Федора, Софьи и стоявшая накануне реформ Петра, по времени не очень-то и отстала от европейского «просвещения».

Причем западная наука все еще засорялась массой нелепостей и предрассудков. Так, непреложной истиной признавалось существование особых «материи теплоты», «материи тяжести», «материи упругости»: например, чем больше «материи теплоты» содержит вещество, тем лучше оно горит. И несмотря ни на какое «просвещение», в Европе все еще продолжали ловить чертей и уничтожать «ведьм». И в Англии, и во Франции, и в Нидерландах. В 1689 г. видный британский ученый и священник Мэзер, один из основателей Йельского университета, издал «Памятные предостережения против колдовства и одержимости». Эта книга способствовала нагнетанию страстей. И в 1692 г. в американском городке Салем дочерям пастора показалось, что их околдовали. Пошла массовая истерия, арестовали 200 человек. Их дико пытали, истязали. Губернатору Фипсу удалось несколько тормознуть масштабы безумия, но 20 женщин и девочек и 2 собаки были повешены как «ведьмы». В 1694 г. «колдунов» жгли в Польше. В Саксонии множество женщин отправил на казнь судья Карпцов. (И, кстати, охотиться за «ведь-

Отметим и то, что возможности ученых по-прежнему определялись покровительством сильных мира сего. И нередко открытия становились результатом забав и капризов спонсоров. Скажем, развитие анатомии во многом стимулировалось не жаждой знаний, а извращенностью высшего света. Балеты с нагими нимфами уже не возбуждали пресытившуюся знать, и стало модным посещение анатомических театров. Сюда кавалеры и дамы являлись как в обычный театр, получая новые острые ощущения от лицезрения трупов и их препарирования. Ну а достижения химии часто были побочным продуктом алхимии. Так, Август Саксонский, очень нуждаясь в деньгах, содержал алхимиков, чтобы найти способ превращения разных веществ в золото. Золота они не добыли, зато случайно получили саксонский фарфор.

Да и деятельность других ученых зависела не от места рождения, а от отношения к ним. И когда Россия распахнула для них двери, швейцарский естествоиспытатель Бернулли писал: «Лучше несколько потерпеть от сурового климата в стране льдов, в которой приветствуют муз, чем умереть от голода в стране с умеренным климатом, в которой муз обижают и презирают». За теплыми местами ой как гонялись! Тот же Лейбниц приставал к Петру, чтобы позволил использовать Россию в качестве «лаборатории» для разработанных им «научных» структур управления обществом. После Нарвы стал подлизываться к Карлу XII, выражая пожелания, чтобы «молодой король воцарился от Москвы до Амура». А после Полтавы снова переключился на Петра (к счастью, у царя хватило ума проигнорировать его проекты). И, в общем-то, утверждения, будто иностранцы «просветили» Россию, не имеют под собой ни малейших оснований. Шел обычный процесс «утечки мозгов». Но только политика русских царей обеспечивала, что он шел не в нынешнем направлении, а в противоположном.

Жизнь в «просвещенной» Западной Европе оставалась отнюдь не сладкой. За вторую половину XVII в. в результате войн, эпидемий, голода численность населения там не возросла, а сократилась на 20 млн. человек. Смертность была очень высокой даже в самых «верхах». Будущая британская королева Анна родила 10 детей — ни один не дожил до 10-летнего возраста. Девятилетняя война чрезвычайно